ЛИТЕРАТУРА БУДУЩЕГО. ЛЕВ ТОЛСТОЙ
По большому счету вся реалистическая литература до и после Льва Толстого сконцентрирована в его творчестве. Перспективные направления, тематические развороты и стилистические эксперименты, наполняющие его масштабное творческое наследие, давали и дают жизнь мировой литературе вот уже второе столетие.
До Толстого в русской литературе не было детства. Мир ребенка, особенный, волшебный, тонкий и наивный, безусловно открытый добру, дающий отблеск на всю дальнейшую жизнь человека, никто из русских писателей не исследовал и не демонстрировал. Уже после Толстого было и «Детство Темы», и «Детство Никиты», и пронзительное, драматичное «Детство» Максима Горького — уникальные произведения, обращенные к истокам формирования личности, несущие в себе великое открытие Толстого: все в человеке начинается с детства.
Собственно, и детской литературы до Толстого как таковой не было. Именно Лев Толстой разработал и воплотил каноны детского «школьного» рассказа, литературной детской сказки — и мы до сих пор читаем своим детям «Льва и собачку», «Акулу», «Трех медведей».
Войны, перепахивающей земли, страны и души, до Толстого тоже не было в русской прозе. В поэзии — была: и пушкинская «Полтава», и лермонтовский «Валерик» и «Бородино», и поэтические искания Бестужева-Марлинского и Рылеева живописали сражения и атаки в чеканных строках. А в прозе — не было: «Слово о полку Игореве» и «Повесть о разорении Рязани Батыем» брали войну статичным событийным фоном, гоголевский «Тарас Бульба» — романтическими декорациями. Война в изображении Толстого насквозь психологична, определяема личностями и совершаема народами, она исследована в каждой своей мелочи и в каждом своем отражении в личном мироздании каждого героя — именно такая война станет предметом исследования щедрого на войны XX века.
И женщины до Толстого в русской литературе не было. Была высоконравственная, безупречная Татьяна, была сказочная Бэла, идеальная Маша Миронова, строгая Ольга Ильинская — все не женщины, а мужские идеалы женщин. И только Толстой осмелился рассказать о женщине нерас- казанное, душевные переживания некрасивой княжны Марьи, сердечный тупик нелюбимой Лизы Болконской, всемирная отзывчивость Наташи Ростовой, скромный расчет Сони, страсть Анны Карениной и сосредоточенная любовь Кити Щербацкой — нет такой женской истории, которую не найдешь в романах Льва Толстого. И надо же: следующий раз так же правдиво о женщинах напишут уже сами женщины, но только спустя почти сто лет, в хлынувшей после 70-х годов XX века в литературу «женской прозе».
Нельзя объять необъятное. Невозможно в узкие рамки любого формата втиснуть фигуру Льва Толстого. За столетия писать — не переписать всего, о чем завещал тревожиться литературе этот удивительный писатель.