Характеристика героев по произведению Гашека «ПОХОЖДЕНИЯ БРАВОГО СОЛДАТА ШВЕЙКА ВО ВРЕМЯ МИРОВОЙ ВОЙНЫ» | ЙОЗЕФ ШВЕЙК

ЙОЗЕФ ШВЕЙК

Йозеф Швейк — центральный герой произведения. Воз­раст у него неопределенный, глаза голубые, улыбка мягкая. Йозеф Швейк живет в эпоху деградации Австро-Венгерского государства. Деградация затронула и чело­веческий разум, и людскую мораль. Перед абсурдом войны, лживой идеологией и почти полной несвобо­дой человеку приходится защищаться своими собст­венными силами. Поэтому Швейк прикидывается слабо­умным, чтобы иметь возможность хотя бы в такой странной форме высказать свой протест, свое не­приятие действительности. Сама действительность абсурдна и бессмысленна: выживающий из ума и одряхлевший до маразма император, его двор, оберегаемый министрами, чиновники разветвленно­го бюрократического аппарата, стукачи и шпионы. Империя трещит по швам, правительство не в со­стоянии справиться с многочисленными проблема­ми, оно даже не в состоянии обеспечить свое суще­ствование. Огромная армия: тьма-тьмущая генера­лов от инфантерии, полковников, поручиков — все они, начиная от беспробудного пьяницы фельдкурата Отто Каца до склочника и доносчика Дуба, игра­ют в дурака, работают на войну. Военный статут лишил их элементарного ума и даже угрожает ин­стинкту самосохранения, так как все, что они дела­ют из обязанности, несет гибель отжившей системе. И всему этому военно-правительственному меха­низму противостоит Й. Швейк — маленький человек, обыкновенный чех, одетый в австрийский мундир. Создается впечатление, что Швейк лезет вон из кожи, чтобы продемонстрировать свое примерное послу­шание и преданность императору. Он старательно выполняет все приказы, какими бы нелепыми и бессмысленными они ни были. Тем самым Швейк до­водит их до полного абсурда, единственно доступ­ным ему путем раскрывает абсурдность всей систе­мы в целом. Несмотря на верноподданнические вы­сказывания типа «Да здравствует император!», судебно-медицинская комиссия приходит к выводу, что Швейк — сумасшедший. Дезертир или вернопод­данный, сумасшедший или мудрец, которому про­тивна война, настоящий недоумок или он только притворяется? Гашек нигде не дает ответа на этот вопрос. Его Швейк — рассказчик, своеобразный хрони­кер определенной эпохи. Швейк имеет автобиографиче­ские черты автора романа, к примеру, его склон­ность к мистификации и игре. В основе этой игры — ироническое отрицание глупости, абсурда войны, беззакония системы и антинародной власти. Свое определение Швейку автор высказал в коротеньком пре­дисловии к роману. Гашек рассуждает про великие эпохи, великих героев наподобие Наполеона или Александра Македонского. Их знают все. Швейк нельзя сравнивать с ними, так как его мало кто знает, вдо­бавок он сам не знает, каково его место в новой ис­тории, что он в ней значит. Простой, спокойный, Швейк идет своей дорогой, к нему не пристают журналис­ты, а, между тем, его имя когда-то было на устах всех жителей Чешского королевства. Автор призна­ется в своем уважении к этому скромному человеку: Швейк можно по-настоящему считать великим хотя бы за то, «что он не поджег храм богини в Эфесе, как это сделал глупец Герострат, чтобы попасть в газе­ты и школьные учебники». Вдобавок ироничный Швейк, приветливый и добрый, никому не делает зла, даже наоборот, несет утешение своей теплой улыбкой. Й. Швейк никогда не ждет помощи от кого-либо, свою судьбу он всегда решает сам. Идиотской монархии, которой не должно быть на свете, Швейк противопос­тавляет свою волю, упорное нежелание быть похожим на шпика Бретшнейдера, капитана Шнабеля, генерала-инспектора Шварцбурга, полковника Крауз фон Циллергута, кадета Биглера. Герой не жела­ет подчиняться системе, он не хочет сойти с ума, поэтому превращается в недоумка, старательно вы­полняющего все параграфы и приказы. Однако, приспосабливаясь, он сохраняет свою индивидуаль­ность. Швейк — небезопасный тип. Он постоянно нахо­дится под подозрением. За ним следят, его сажают в тюрьму, берут под конвой. Конвоир однажды спрашивает Швейка, не политический ли он, на что Швейк отвечает: «Политический и даже очень». Ему не составляет труда забыть на станции книги, кото­рые нужны для шифровки секретных документов, или попасть в плен к тем же австрийцам только из-за того, что на нем оказывается российская форма. Швейка ничто не выводит из себя, он сми­рился с ситуацией, приспособился к ней. По мне­нию чешского исследователя Йозефа Крутворя, Швейк действительно сконструирован как воплощение единой цели — переждать беду, сохранить жизнь, вдобавок — оптимизм. Могучая и жизнеутвержда­ющая сила простоты и выживания проявилась в образе этого героя. В способности выживать при любых условиях — извечная воля человека и че­ловечества. Поэтому национальность Швейка можно считать общечеловеческой. Гашек, по всей вероят­ности, был прав, когда говорил о том, что его роман о Швейке — это «исторический образ определенной эпохи».

Сохрани к себе на стену!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.