Сочинение на тему: Комедия «Горе от ума» А. С. Грибоедова — Первое классическое произведение русской драматургии. Часть 2

Но «по отцу и сыну честь». Эти слова в комедии произносит сам Фамусов, а между тем его поиски счас­тья характеризуются словами, вложенными автором в уста служанки Лизы: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».

Многие крылатые выражения сложно понять без контекста, зато их можно употребить во множестве случаев. Помним ли мы, к чему относилось знаменитое ироничное восклицание Чацкого «а судьи кто?»? Но употребляется оно нередко, и даже не всегда к месту. Примерно так же обстоят дела с еще более памятным гневным «карету мне, карету!». В разряд народной муд­рости можно отнести и немного менее известные, но не менее актуальные в любые времена фразы, такие как «чины людьми даются, а люди могут обмануться».

Существуют и такие выражения, которые уже давно считаются банальными. Слишком уж часто они встречаются в стихах, песнях, просто говорятся к месту и не совсем. И от постоянного употребления они как бы истрепываются, теряют свой первона­чальный смысл. А между тем они были образцом по­этичности. Такие крылатые фразы можно сравнить со старой одеждой. Как любимые вещи, они изнаши­ваются и блекнут на фоне менее потертых, но и ме­нее красивых или удобных новых одежек. К таким фразам относится неоднократно спетое, написанное и сказанное «герой не моего романа». Никто уже и не помнит, что автором его тоже является Грибоедов. Чацкий и София произносят эти слова, обсуждая полковника Скалозуба: «…лицом и голосом герой… — Не моего романа».

Комедия «Горе от ума» стала источником не только крылатых фраз, но и своеобразных крылатых имен. Фамилии многих персонажей стали нарицательными, причем, как ни странно, имени главного героя среди них нет. Зато есть фамилии наиболее ярких характер­ных персонажей. Ну кто усомнится, о чем речь, если кого-нибудь назовут Молчалиным? Кто не представит себе бравого вояку с фамилией Скалозуб?

Таким образом, комедия Грибоедова «Горе от ума», как и другие произведения, оказалась букваль­но разорвана на цитаты. Многие фразы вырываются из контекста, теряют свое первоначальное значение, истрепываются. Так не лучше ли оставить пьесу в по­кое, или, хотя бы, когда цитируем, указывать источ­ник и автора?

Нет, не лучше. Ведь крылатые фразы на то и кры­латы, чтобы быть неуловимыми и неистребимыми. Сло­во — не воробей, вылетит — не воротишь. Мы уже не сможем убрать их из нашей речи. Да и нужно ли? Ведь они служат ей украшением и делают ее богаче.

Но честно ли использовать то, что придумано не нами? Не слишком ли это напоминает обыкновенный плагиат?

Может, и напоминает, однако им не является. Упо­требляя крылатые выражения, мы отдаем дань ува­жения писательскому мастерству Грибоедова, а его пьеса становится практически бессмертной, обретая вторую жизнь и становясь частью нашего языка и культуры.

Многие философы и филологи трактуют литературу как художественно истолкованный срез общественной жизни. С этим трудно не согласиться. Читая классику, мы получаем представление об описываемом периоде или событии, которое нельзя почерпнуть в учебнике по истории или историческом труде. История описывает прошлое с точки зрения настоящего, как бы извне. Ли­тература же позволяет погрузиться в ситуацию, уви­деть общество изнутри, самим прочувствовать противо­речия, присущие толпе, конкретному персонажу.

В этом плане комедия Александра Сергеевича Гри­боедова «Горе от ума» является непревзойденным ше­девром. По воле автора перед нами предстает москов­ское общество начала девятнадцатого века, занятое своими обычными делами, озабоченное обычными про­блемами.

Каким же видит Грибоедов современное ему обще­ство? Как показывает его читателю?

Лицемерие — вот основная черта большого «света». Угодливая глупость, благообразная пошлость — глав­ные ценности постоянных участников балов и приемов. И друга, и зятя здесь ищут «с звездами да с чинами», ну а «кто беден, тот тебе не пара».

Каждый из персонажей комедии — ожившая ил­люстрация одного из пороков великосветских господ. Взгляните, вот Фамусов, управляющий в казенном ме­сте. Он знатен, богат, «монашеским известен поведень­ем». Словом, образец добродетели, отличный пример и для дочери, и для молодого секретаря Молчалина. Фамусов хорошо знает, когда и кому следует угодить, польстить, и охотно учит этому других. И им «не на­добно другого образца, когда в глазах пример отца». Правда, добродетели этого образца, как мы видим, не более чем маска, дань приличиям.

А вот Молчалин, секретарь Фамусова, — его достой­ный ученик. Его окружение справедливо видит в нем глупца, но при этом он отлично усвоил правила поведе­ния в светском обществе. Молчалин пока в невысоких чинах, но «дружбу всех он в доме приобрел», «безмол­вием обезоружил», «по должности» объяснился в любви Софии Фамусовой — и таким образом успешно добива­ется положения в свете и выгодной должности.

Красавица София кажется романтичной, чистой. Но разве может такая натура полюбить Молчалина? Да и любовь ли это? Ведь она сама же отзывается о нем не­лестно: «Конечно, нет в нем этого ума…». Может быть, прав Чацкий, говоря, что «она его не уважает», «не ста­вит в грош его»? Нет, дело в другом. Ее романтичность воспитана французскими романами, а добродетель про­исходит только из нежелания стать предметом сплетен, ведь «грех не беда, молва не хороша». Достойной парой для этой легкомысленной барышни нам представляется полковник Скалозуб — «и золотой мешок, и метит в ге­нералы». София не любит его, но, обманутая Молчали­ным и забытая Чацким, наверняка найдет преимущест­ва в таком союзе, одобренном отцом.

Все герои пьесы — и семейство Фамусовых, и их се­кретарь, и полковник — типичные представители совре­менного Грибоедову общества. Их окружение также ти­пично. Князья Тугоуховские, которые ищут выгодную партию для своих шестерых дочерей, отставной офицер Платон Михайлович Горич, смирившийся с ролью «пре­лестного мужа» при своей жене с ее неудержимым стремлением к светской жизни, лгун Репетилов, пусто­меля Загорецкий. Грибоедов дает целый пантеон рутин­ных персонажей. Все они кажутся карикатурными, ут­рированными, но их черты носят обобщенный характер и присущи не им одним. Грибоедов наделил этих людей недостатками, свойственными его современникам.

Откуда же здесь, в обществе льстецов, глупцов и сплетников, мог появиться такой человек, как Чацкий?

Александр Андреевич Чацкий — такой же воспи­танник московских салонов, гостиных и балов, как и остальные персонажи комедии. Многочисленные примеры учили его тому же, чему и остальных, вот только выводы он сделал другие. Попробуем просле­дить пройденный им путь.

Скучая на балах, молодой человек поневоле начал присматриваться к людям, замечая самые карикатур­ные их черты. Так из скуки родилось то, что называли вольнодумством, — у Чацкого сложилось собственное мнение обо всем и обо всех. Общество пока еще терпит его, списывая нестандартные взгляды на молодость. Но сам Чацкий такое общество уже принять не может: «Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен?» Он ищет, но не может найти своего места среди лицемеров и подхалимов, не делает попыток сделать карьеру, до­биться чина — ведь «служить бы рад, прислуживаться тошно». Не устраивает его и военная служба — не по­тому ли, что и там хватает карьеристов, подобных Ска­лозубу, о котором Фамусов с уважением говорит: «Давно полковник, служите недавно». Оставив армию, Чацкий отправляется путешествовать.

Вернуться его заставляет юношеская любовь — София Павловна Фамусова. Но здесь влюбленный при­ходится не ко двору: легкомысленная барышня давно забыла Чацкого, и хотя признает, что он «остер, умен, красноречив», все же предпочла «врага дерзости» Молчалина. К тому же манера Чацкого говорить нели­цеприятные вещи об уважаемых в фамусовском обще­стве людях, его умение «пересмеять… всех», шокирует и отталкивает Софию, привыкшую скрывать свои мыс­ли и чувства. Она даже высказывает предположение, что Чацкий сошел с ума. И эта идея подхватывается ее окружением, а «злые языки страшнее пистолета». И Чацкий объявлен чуть ли не буйнопомешанным. Сплетня охотно принимается и распространяется, об­растает массой подробностей. Ведь людям, занятым пустыми разговорами и танцами, легче допустить, что тот, кто выставляет их в неприглядном свете, ненор­мальный, чем присмотреться к себе. К тому же, эта скучающая великосветская толпа испытывает какой- то нездоровый интерес ко всему, что кажется им выхо­дящим за рамки обычного. Так что ярлык сумасшед­шего герою комедии навесили прочно.

Какую же роль в этом обществе Грибоедов отводит Чацкому? Его считают карбонарием, вольтерьянцем, якобинцем, его пытаются урезонить, уговорить, научить: «Не блажи, именьем, брат, не управляй оплошно, а глав­ное, пойди-тка послужи». Он вызывает возмущение, его слова даже слушать нужно с опаской. Так кто же он — бунтарь, революционер, террорист? Вряд ли.

Чацкий ясно видит все пороки общества, он указывает на них, обличает, высмеивает — но, по сути, не пред­лагает пути к изменениям, реформам. Его можно было бы назвать борцом за идею, но как раз идеи-то и нет! А раз так, тогда какова дальнейшая судьба этого героя? Скорее всего, достаточно печальна. Привычное ему общество от­ринуло его, навесило ярлык сумасшествия, оно уже не может предложить Чацкому ничего, кроме насмешливой жалости, а значит, его слова так и не будут услышаны.

Но есть ли тогда смысл в его появлении? Ведь он так и не смог ничего изменить в своем окружении. Ко­нечно, девятнадцатый век стал в России веком реформ, можно сказать Чацкий «породил» декабристов!

С другой стороны, если бы не Чацкий, возможно, декабристы не появились бы вовсе! Кто бы заразил вольнодумством реформаторов и бунтарей, обратил внимание общества на необходимость перемен в обще­стве? Вполне уверенно можно говорить, что Чацкий ввел своеобразную моду на вольнодумство и что изме­нения, которые начались в России во второй половине девятнадцатого века, произошли благодаря Чацкому и главное, разумеется, Грибоедову.

С момента написания комедии «Горе от ума» про­шло без малого двести лет, а мы все еще с удовольст­вием читаем ее. И находим актуальной! Не странно ли? Ведь мир стал совсем другим. Но изменились ли мы сами? Не появляются ли среди нас Фамусовы, Молчалины, Репетиловы, Хрюмины? К сожалению, ти­пажи, созданные Грибоедовым два века назад, смогли пережить все изменения, реформы, революции. А раз так, нашему обществу, как и раньше, необходимы Чац­кие, и тему противостояния и взаимодействия Чацкого и общества, смелости, неуспокоенности и косности, ру­тины можно считать вечной.