«ПЕТР ПЕРВЫЙ» — ОБРАЗЦОВЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН XX ВЕКА
Одно из главных обвинений, которое любой автор исторического романа рискует получить от критиков и читателей, это обвинение в пристрастности и необъективности. Но только ли абсолютная точность требуется от писателя? Разве не хватает максимальной научной достоверности в учебниках и специальных трудах? Исторический роман вовсе не для этого создается. При всех возможных разногласиях с научной трактовкой события роман, тем не менее, может и должен отразить главное: значимость события или факта и то, как жили современники описываемой исторической эпохи. А здесь, разумеется, очень много значит личное отношение автора к излагаемому, а также так называемый «социальный заказ», то есть исторический роман, посвященный истории России, не может не быть ориентирован на интеллектуальные потребности общества.
Не является исключением из этого правила и роман А. Н. Толстого «Петр Первый». Безусловно, можно, приводя множество аргументов, оспаривать авторскую трактовку образа царя Петра Алексеевича, а также возражать против предыстории, контекста и последствий того или иного момента, затронутого писателем. Однако, несмотря ни на что, роман «Петр Первый» является бесспорным эталоном жанра, ориентиром для создателей подобных произведений XX столетия.
Чего только стоит масштабность авторского замысла! В романе показана история чуть ли не полувекового периода. И именно в эти годы произошли события, которые стали для Российского государства одними из наиболее важных. Именно эпоха Петра Алексеевича изменила развитие России, переориентировала в европейском направлении, заложила основы того социального синтеза, который позднее, уже после Петра Первого, обеспечил значимость России в мире.
Итак, на момент смерти царя Федора Алексеевича страна находилась в критическом положении. И А. Н. Толстой именно с государственных неурядиц начинает разворачивать перед читателем фабулу произведения. Это весьма правильный подход: автор ставит перед собой цель раскрыть суть факта, события. Уже на первых страницах книги мы видим все проблемы, которые породили грандиозные реформы Петра. «Царская казна пощады не знает. Что ни год — новый наказ, новые деньги — кормовые, дорожные, дани и оброки… Истощало государство при покойном царе Алексее Михайловиче от войн, смут и бунтов». Задыхаясь от собственной отсталости и неблагоустроенности, Россия становилась своеобразной куколкой, в которой потихоньку продолжает жить прежнее государство. Но жизнь огромной страны — вещь очень сложная. И страна с новым государственным устройством неспособна появиться на свет просто так, ее рождение не может не сопровождаться смутой, бунтами низов общества и борьбой в верхах. Автор неумолимо подводит читателя к этому выводу, показывая то бедственное положение небогатого дворянства, то беспросветное положение крестьян, то болотный застой боярства. Все это читатель воспринимает не только знакомясь с главными персонажами вроде Ивана Артемича Бровкина, Василия Волкова, царевны Софьи. Даже настолько мимолетные герои, как Цыган, имеют значение для повествования. Это тоже немаловажный показатель, свидетельствующий о том, что автор создает по-настоящему значительное произведение. Практически в любом историческом романе можно встретить множество таких вот мелких, вроде бы не имеющих значения для главной сюжетной линии героев. Но в историческом жанре ничто не может быть незначительным. Особенно, когда автор ставит перед собой цель показать эпохальные перемены. Объяснение такого внимательного отношения к образам героев очень простое: ни один человек не может быть вне исторического процесса в собственной стране, важна любая личность, ее мнение и отношение к событиям. И поэтому на фоне незначительных персонажей автор может очень точно оценить значимость более важных для повествования персонажей.
Вторым немаловажным признаком эталонности романа «Петр Первый» является темп повествования. Он кажется неспешным, а порой и затянутым. Но, тем не менее, полувековой отрезок времени умещается на шестистах страницах книги, и, более того, на тех или иных моментах автор успевает заострить внимание более тщательно. В романе нашла отражение настоящая жизнь определенного исторического периода, которая тоже имеет свойство быть внешне неторопливой и временами скучной, но при этом вмещает в себя огромное количество событий самой разной степени значимости. Это достаточно серьезно отличает произведение А. Н. Толстого от многих, ему подобных.
Причем ближе к завершению романа мы вдруг замечаем, что повествование не топчется на месте, а значительно ускорилось, и теперь даже впору удивляться такой, казалось бы, совершенно неожиданной и необъяснимой перемене. Неожиданность здесь может быть и реальной, да и объяснение вполне закономерно. Достаточно вспомнить, кто главный герой повествования. Петр Первый «раскачал» неторопливую до того Россию, изжил азиатскую медлительность, заставил двигаться страну вперед стремительным европейским темпом.
И надо, пожалуй, отметить, что именно ускорение жизни должно было даться Петру наиболее сложно. Реформы, перемены — все это Россия могла бы принять и перенести куда проще, если бы они происходили так, как к этому все в стране привыкли. То есть вначале нужно очень хорошо «подумать думу», а уже затем начинать что-то изменять, но тоже не торопясь, прерываясь и присматриваясь. А потом, уже после окончательного процесса, понять, что все старания были напрасны, потому что из-за черепашьих темпов все новшества уже успели безнадежно устареть.
Но не таков царь Петр. Он не собирается сильно раздумывать и буквально силой тащит Россию через прорубленное окно в Европу. Еще, будучи молодым и только берясь за дело, Петр Первый уже говорил боярам: «Брюхом думаете, глаза жиром заплыли. Россию ныне голыми руками ленивый только не возьмет». Эти слова были произнесены Петром еще тогда, когда реальной власти у него не было, когда во главе государства фактически стояла царевна Софья.
Однако натура царя Петра не позволяла ему находиться на вторых ролях. И он делает семимильные шаги для достижения своей цели. Он уже совершает грандиозные поступки, еще не услышав той заповеди Франца Лефорта, которая впоследствии окажется для него неотъемлемым жизненным кредо: «Замахивайся на большое, а по малому — только кулак расшибешь…»
Показывая становление личности Петра, автор, быть может, несколько преувеличивает его отрицательное отношение к действительности тогдашней России, идеализирует образ царя. Но это совершенно не мешает А. Н. Толстому показывать Петра, в первую очередь, человеком, а уже потом судьбоносным правителем государства. Отсюда в повествовании много всяческих неприглядных моментов: пьяные бесчинства, нервозность, склонность к жестокости — все это было. Но, с другой стороны, разве мог впечатлительный подросток остаться равнодушным к Кукуевой слободе, куда он забрел, к тем диковинкам, которые ему посулил Франц Лефорт: «Я могу показать водяную мельницу, которая трет нюхательный табак, толчет просо, трясет ткацкий стан и поднимает воду в преогромную бочку. Могу также показать мельничное колесо, в коем бегает собака и вертит его. В доме виноторговца Монса есть музыкальный ящик с двенадцатью кавалерами и дамами на крышке и также двумя птицами… Покажу зрительную трубку, через кою смотрят на месяц и видят на нем моря и горы…»
Автор не собирается объяснять причины петровской тяги к изменениям событиями его взрослой жизни. Все психологически верно — наиболее сильные переживания бывают именно в детстве. Не мог царь понять, а значит и простить стране того, что у нее не было не только каких-то серьезных достижений по сравнению с теми же немцами, но даже игрушечных диковинок: иностранцы могли продемонстрировать столько, чтобы повернуть в изумление «варварского» царя.
При всей симпатии А. Толстого к Петру и его реформам автор не забывает о том, что на свете не существует безупречного человека и безупречного поступка. И потому, ощущая трепет перед грандиозными замыслами царя и понимая величие происходящего, читатель не может избавиться от тяжелого осадка, осознавая, какой ценой достигнуто возвышение страны и все перемены в ней. А в отношении достаточно вздорного норова Петра очень трудно определиться: простить ли ему все выходки за многочисленные заслуги, либо перечеркнуть его значимость для истории и объявить негодяем. Точно такой же оценки требует и вся петровская эпоха. Роман, несмотря на четко выраженное положительное отношение автора к реформам Петра, оставляет читателю право составить свое, личное мнение. Это еще один важный момент, которого невозможно не коснуться, говоря о романе.
И, наконец, просто великолепным является подтекст, который явственно прорисовывается через отношение раскольников к Петру. Как мы помним, старообрядцы объявили его антихристом: «Был светел день, нашла туча, все житие наше смрадом покрыла… Антихрист уж здесь. Слышите? Воссел на куполах церкви никонианской… Ишь ты, прельщение какое: Бурмистерская палата!.. Вот где — ад, прямой ад!» Для того чтобы понять подстрочный смысл этого определения, следует вспомнить, что антихрист призван разрушать, в этом его главное и единственное предназначение. Петр занимался именно разрушением: он не собирался медленно и аккуратно сращивать между собой старый и новый образ жизни. Он просто смешал с пылью все прежнее и на руинах принялся возводить новое. Но могли ли старообрядцы и люди, достигшие пожилого возраста, внезапно и кардинально измениться? Ни в коем случае, отсюда их полное неприятие Петра. Именно поэтому для старой, патриархальной России Петр Первый оказался настоящим антихристом, а не его символом.
Итак, эталонность, образцовость романа А. Н. Толстого «Петр Первый» заключается в масштабности замысла, в ясности, оправданности и жизненной противоречивости персонажей, в многоплановом подтексте. Роман, несмотря на субъективность и определенную пристрастность, полно, сочно и детально раскрывает переход от старозаветного уклада жизни к новому, более ориентированному на Запад. Помимо описания российского быта, в нем можно найти достаточно много моментов, касающихся жизни тех государств, которые в тот период являлись не только соседями России, но и главными ее конкурентами в отношении первенства на политических и экономических аренах. Это Турция, Речь Посполитая и Швеция.
Все герои романа, даже совершенно незначительные, хорошо «проработаны» и, не оказывая особого влияния на основную сюжетную линию, образуют тем не менее яркую канву, помогающую внимательнее рассмотреть главное, добавить к его восприятию немало ярких красок и полутонов. Среди героев книги нет чисто положительных и чисто отрицательных.
Роман, несмотря на то что описывает давно прошедшие события, может быть понят и принят человеком любой эпохи.
Совокупность перечисленных особенностей делает эпопею образцовым историческим произведением XX века.