План
1. Вступление. Читателя вводят в историю о том, как нечистая сила может обморочить человека.
2. Воспоминания рассказчика о раннем детстве.
3. Приезд чумаков (по пояснению самого Рудого Панько, это обозники, едущие в Крым за солью и рыбою).
4. После россказней дед угощает чумаков дынями и подбивает внуков пуститься в пляс.
5. Нечистая сила мешает пляске деда и заносит его в неведомое место.
6. Дед думает, что он нашел клад, помечает место и находит дорогу домой.
7. На другой день дед хочет пойти на найденное им место с кладом, но нечистая сила не пускает его.
8. Старик повторяет свою попытку вечером и обнаруживает котел.
9. Преодолев сопротивление нечистой силы, дед приходит домой, думая, что принес клад.
10. Открывает старик котел. Посудина пуста.
11. Дед перестает верить черту и другим запрещает.
12.На заколдованном месте больше никогда ничего не растет.
Краткое содержание
Дьячок Фома, сидя в кругу своих друзей, соглашается рассказать еще одну историю с условием, что она будет последняя. Далее он начинает рассуждать о том, что если дьявольская сила захочет обморочить человека, то «ей-богу, обморочит». Вслед за этим рассказчик вспоминает историю из своего детства, когда ему было лет одиннадцать, а может, и больше.
Как-то в начале весны отец его повез в Крым на продажу табак, бывший тогда в цене. Трехгодовалого брата взял с собой. Дома остались мать, Фома с братом Остапом, и дед. Дед засеял баштан (бахчу) и перешел с хутора жить в курень (шалаш) возле баштана, а детей взял с собой — распугивать сорок и воробьев. Ребятишки не только смотрели за дынями, арбузами и тыквами, но и кормились в огороде всем, что там росло. Приезжие частенько останавливались купить арбуз или дыню, а из окрестных деревень приносили на обмен кур, яиц, а индеек. Житье было хорошее.
А больше всего деду нравилось, что мимо каждый день проезжали возы чумаков — до пятидесяти в день. Иной раз случалась встреча со старыми друзьями.
Как-то ближе к вечеру подъехали к ним знакомые чумаки. Поздоровались, распрягли волов пастись, а сами раскурили трубки и сели с дедом возле куреня. За россказнями незаметно время пролетело. После полдника дед начал всех дынями потчевать.
Пока чумаки ели, дед стал подбивать Фому и Остапа станцевать казачка. Глядя на пляшущих внуков, дед не утерпел и тоже пошел «вывертывать ногами». Возле грядки с огурцами было гладкое место, на котором дед плясал. Дойдя до середины, он уже хотел «выметнуть» какую-то особенную штуку, только ноги отчего-то не поднимались. Дед разогнался, дошел до середины — не берет! Что хочешь делай! Ноги как деревянные стали. Дед принялся ругаться: «Вишь, дьявольское место! вишь, сатанинское наваждение! впутается же ирод, враг рода человеческого!»
Перед чумаками позориться деду никак не хотелось, он снова пустился в пляс. И опять, как только дошел до злополучного места, не вытанцовывается ему — и все тут!
Послал дед еще несколько ругательств в адрес сатаны. Слышит — сзади кто-то засмеялся. Оглянулся дед — ни баштана, ни чумаков нет, а есть только гладкое поле. Потом пригляделся: а место-то не совсем незнакомое. Вот и голубятня, что у попа в огороде, торчит за лесом, а вот и гумно волостного писаря. Месяца не было: вместо него сквозь тучу мелькало белое пятно.
В стороне от дорожки, на могилке, вспыхнула свечка. «Клад!» — воскликнул дед. Немного поодаль загорелась другая. Теперь дед был точно уверен, что обнаружил клад. При нем не было ни лопаты, ни заступа, о чем старик очень пожалел, подумав, что сокровище может быть неглубоко спрятано. Дед решил для начала пометить это место, положив на него порядочную ветку дерева, видимо, сломанную ветром.
После этого он пошел по найденной дорожке к своему баштану и пришел поздно. Есть не стал и на вопрос Остапа, куда его дели черти, ничего не ответил.
На другой день, чуть стало смеркаться, дед пошел на помеченное место. Все приметы он вроде бы запомнил, но нечистая сила опять начала дурачить старика, кружила его и водила от гумна к голубятне. Опять дед обругал сатану последними словами. А тут еще и дождик — сначала стал накрапывать, а потом и вовсе пустился, как из ведра.
Дед задал бегуна, вернулся в курень, завернулся в тулуп и принялся приголубливать черта такими словами, которых от него никто отроду не слыхивал.
Утром дед как всегда работал на баштане, а вечером пошел копать грядку для новых тыкв. Проходя мимо заколдованного места, не удержался и ткнул в него заступом.
Глядь, а он опять на том же самом поле. Дед нашел помеченную могилу. Свечка на ней погасла, сверху лежал камень, заросший травою. Дед подошел к этому месту, спихнул с могилы огромный камень и решил понюхать табачку. Сатане это дело не понравилось, и он сам чихнул, забрызгав деду все лицо.
Дед принялся копать. Земля оказалась мягкой, и вскоре заступ уперся в котел. Нечистая сила, приняв самые разные звериные обличья, начала пугать старика, повторяя за ним на разные лады все его слова. Дед порядком струхнул, да и ночь была темная, беззвездная. Над головой у себя он увидал гору, которая могла вот-вот оборваться, из-за горы выглядывала какая-то мерзкая харя с огромными ноздрями и красными очами. Дед хотел бросить котел, но оглянувшись, увидел, что опять все по-прежнему. Схватил он котел и побежал домой. А чувствует сам, что сзади кто-то так и чешет прутьями по его ногам.
Дома дожидались деда часа три. Уже с хутора принесла мать горшок горячих галушек. Стали ужинать. После ужина мать пошла на огород найти место, чтобы вылить помои. Смотрит — по огороду бочка идет, и плеснула в нее. Оказалось, это дед. Смешно было глядеть на седую голову деда, окунутую в помои и обвешанную корками с арбузов и дынь.
Дед скорее потащил всех в комнату смотреть, что же там, в котле, такое. А был там сор, дрязг — стыдно сказать, что там было… Дед плюнул, кинул котел и руки вымыл.
С тех пор дед сам не верит черту и остальным запрещает это делать. А если услышит, что в каком-то месте неспокойно, тут же крестить его начинает.
А то проклятое место, где ему не вытанцовывалось, он загородил плетнем и велел туда кидать все непотребное, весь бурьян и сор.
А ведь что интересно: эту землю потом нанимали под баштан соседние казаки. Земля славная, и урожай на ней всегда был на диво, но на заколдованном месте никогда ничего доброго не всходило. «Засеют как следует, а взойдет такое, что и разобрать нельзя: арбуз не арбуз, тыква не тыква, огурец не огурец… черт знает что такое!»