Как вы представляете себе дар воплощения у иллюстраторов художественных произведений?

Согласны ли вы с таким утверждением: «Все, чем должен владеть писатель, обязательно и для чи­тателя художественной литературы. Все, кроме од­ного: дара воплощения»?

Если речь идет о культуре чтения, эру­диции, знании законов развития художе­ственной литературы, основ теории и ис­тории литературы, то это справедливо. Однако все же писатель должен владеть значительно большим, чем просто чита­тель, чтобы покорять сердца, быть доб­рым другом и наставником. Автор должен виртуозно владеть языком, на котором он пишет свои книги, ибо это основной инст­румент писателя.

Как вы представляете себе дар воплощения у иллюстраторов художественных произведений? Каких иллюстраторов вы могли бы назвать?

Иллюстратор не просто передает содер­жание той или иной сцены из художест­венного произведения или воспроизводит по авторскому описанию портреты героев, пейзажные зарисовки, он раскрывает соб­ственное видение, которое иногда вступа­ет в противоречие с позицией автора. Ос­новное назначение иллюстратора — быть добрым посредником между автором и читателем, помочь читателю увидеть ге­роев книги. Иллюстратор тонко чувствует авторское слово. Среди иллюстраторов можно назвать И. Билибина, А. Агина, В. Фаворского, И. Глазунова. Известно также, что некоторые писатели, например А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, сами создавали иллюстрации к своим произве­дениям.

Можно ли согласиться с тем, что «произве­дение художника необходимо нам именно потому, что оно есть ответ на наши вопросы: наши, ибо ху­дожник не ставил их себе и не мог их предвидеть… каждый новый читатель «Гамлета» есть как бы его новый автор, каждое новое поколение есть новая страница в истории художественного произведе­ния»?

И да и нет. Когда художник создает произведение, он отвечает на волнующие его вопросы, которые поставила перед ним и перед обществом реальная действи­тельность. И знать, что волновало автора, нам необходимо, чтобы правильно понять смысл его творения. Вместе с тем в веках живет и становится интересным и важ­ным для читателей новых поколений лишь то произведение, которое дает отве­ты на их вопросы, как правило, философ­ские, нравственные, эстетические, т. е. проблемы вечные. Произведения интер­претируются читателем во многом в за­висимости от его системы ценностей. Не случайно наряду с «Гамлетом» в круг произведений, ставящих и разрешающих вечные философско-нравственные вопро­сы, входят и «Борис Годунов» А. С. Пуш­кина, и его же «Маленькие трагедии», «Обломов» И. А. Гончарова, как и боль­шинство творений русской и мировой классики. Деятельность же читателей по открытию новых страниц в истории про­изведения проявляется как в их личной интерпретации, так и в трактовках про­фессионалов — критиков, литературове­дов, театральных и кинорежиссеров, ори­ентирующихся в своих версиях не только на отражении позиции автора, сформиро­ванной его временем, но и на запросы вре­мени, в котором они живут.

Разделяете ли вы отношение крупнейшего книговеда Н. А. Рубакина к читателю: «История ли­тературы не есть только история писателей и их про­изведений, несущих в общество те или иные идеи, но и история читателей этих произведений»?

Разделяю. Писатели создают свои про­изведения для читателей и о читателях, т. е. об отдельных людях и обществе в це­лом. Каковы они в разные эпохи мировой истории, что составляет их духовные или, наоборот, бездуховные интересы, мы во многом узнаем из художественных произ­ведений. В этом проявляется история чи­тателя. С другой стороны, жизнь книги в веках зависит от читателя, который при­знает ценность того или иного автора, то­го или иного художественного произведе­ния. История литературы, стало быть, еще и история читательских вкусов, исто­рия отбора ими духовного наследия, дос­тающегося от одного поколения другому.