Краткое содержание: Чик и Пушкин (Искандер)

Чик и Пушкин

(из сборника «Детство Чика»)

В классе было тихо. Учительница по имени Александра Ивановна читала вслух «Капитан­скую дочку» Пушкина. Когда она читала это произведение, в классе сразу воцарялась ти­шина.

Чику очень нравились эти минуты. Ему нра­вилась не только сама книга, но и то, как Алек­сандра Ивановна ее читает. Именно она была лю­бимой учительницей Чика. Мальчик вспомнил, как в первом классе познакомился с Александ­рой Ивановной. Тогда он был еще совсем мал, его даже не хотели брать в школу по возрасту. Но потом все-таки взяли, а он долгое время не мог понять, что в классе нужно вести себя тихо. Чик на уроках громко разговаривал с соседями, чем вызывал недовольство учительницы.

Однажды Александре Ивановне надоело пове­дение Чика и она велела ему выйти из класса. Все одноклассники стали над ним смеяться, но Чик не понимал причины этого смеха. И вдруг он увидел, что Александра Ивановна то­же над ним смеется, «но смеется, любя его. Чик вгляделся в нее: да-да, смеется любя! И у Чика сразу отлегло! Если бы школьники своим смехом хотели унизить его, она бы не могла вместе с ни­ми смеяться любя!»

В дальнейшем литературу у Чика стал вести директор школы, Акакий Македонович. И празд­ник литературы для мальчика кончился. Уроки стали скучными, как и сам директор. И Чик с грустью стал вспоминать Александру Иванов­ну, которая вела в других классах.

Однажды, когда литературу вела еще Алек­сандра Ивановна, в класс вошел незнакомый мужчина. Это был артист местного драматиче­ского Театра, Евгений Дмитриевич Левкоев. Он вел драмкружок в школе и искал талантливых детей. Чик внимательно посмотрел на артиста, и подумал, что тот похож на тех людей, которые любят выпить. Мальчику не могло прийти в го­лову, что артист может любить вино.

Евгений Дмитриевич спросил, кто выразитель­но читает стихи и басни. Александра Ивановна попросила Чика выйти. Чик и сам догадывался, что без него не обойдется. Ведь именно у него был самый громкий голос. К тому же именно Чик считался очень начитанным мальчиком.

Вот Чик вышел, прочитал свое любимое сти­хотворение. Оно рассказывало о том, как во вре­мя революции мать и сын сражались и умерли, пронзенные пулями. «Чику и раньше нравилось это стихотворение, потому-то он его и прочел. Вообще-то стихи ему редко нравились. Но это стихотворение очень нравилось. А тут, как толь­ко он начал его читать, какая-то сила вздернула его, трепанула, ударила в голову, и Чик загудел стихами, как мотор.

Сила откуда-то бралась сама, Чик только го­лосу подпускал. И он, читая, заново почувство­вал неимоверную жалость к героической маме и героическому мальчику».

Евгений Дмитриевич был восхищен чтением Чика. После него другие мальчики и девочки чи­тали стихи. Но читали они намного хуже. Евге­ний Дмитриевич во время их чтения несколько раз находил глазами Чика и, качая головой, смот­рел на него, как «Посвященный на Посвященно­го». Чику очень понравились эти взгляды. Евге­ний Дмитриевич пригласил Чика встретиться на следующий день в пионерской комнате.

На следующий день Чик пришел в пионер­скую комнату. Там было несколько человек мальчиков и девочек из других классов. Евгений Дмитриевич сказал, что они будут подготавли­вать к городской олимпиаде постановку по про­изведению Пушкина «Сказка о попе и его работ­нике Балде». Евгений Дмитриевич дал Чику главную роль Балды.

Один мальчик из параллельного класса читал с ужасным мингрельским акцентом. Ему Евге­ний Дмитриевич сказал: «Ты свободен». Маль­чика звали Жора Куркулия. Чику стало его очень жалко. Этот мальчик был из кавказской деревни и плохо говорил на русском языке. Жо­ра попросил остаться просто так, не участвуя в пьесе. Евгений Дмитриевич разрешил.

Наконец роли распределили. Репетиции были назначены дважды в неделю. «После несколь­ких репетиций Чик вдруг почувствовал, что роль Балды ему смертельно надоела. Честно го­воря, Чику и раньше эта сказка не очень нрави­лась. Но он об этом подзабыл. А сейчас она и во­все потускнела в его глазах. И чем больше они репетировали, тем яснее Чик понимал, что ни­как не может ощутить себя Балдой». Мальчику было трудно войти в образ. Но пока еще осталь­ные ребята только разучивали роль. И на их фо­не Чика выручали его громкий голос и умение читать. Именно поэтому Евгений Дмитриевич смотрел на него как на Посвященного. И Чик от­вечал ему таким же взглядом.

Но потом, когда все уже выучили свои роли, Чик ощутил, что играет совершенно бездарно. Однако он продолжал думать о том, что громкий голос дает ему какие-то преимущества, и смот­рел на Евгения Дмитриевича по-прежнему. Но однажды Евгений Дмитриевич настолько не­одобрительно посмотрел на Чика, что мальчик сразу смутился и понял, что ошибается, преуве­личивая свои актерские способности.

Жора Куркулия по-прежнему приходил на репетиции. Сначала он просто смотрел, как дру­гие исполняют свои роли. Он помогал отодви­гать стулья и столы, выполнял все поручения Евгения Дмитриевича. И понемногу он стал не­обходимым. По выходным Жора ездил к себе до­мой и привозил удивительно вкусные груши, угощал ими всех. Евгению Дмитриевичу эти груши очень нравились. Однажды Жора сказал, что может привезти чачу (виноградную водку). Жора говорил, что чачу они варят сами. Чик сразу раскусил хитрость Жоры. Ведь он не мог предлагать водку школьникам. Значит, он имел в виду только Евгения Дмитриевича. Жора, оче­видно, тоже понял, что Евгений Дмитриевич лю­бит выпить.

Потом во время репетиций Евгений Дмитрие­вич подробно спрашивал у Жоры, как у них в де­ревне гонят чачу. Жора все подробно рассказы­вал.

Однажды Евгений Дмитриевич поручил Жо­ре участвовать в изображении лошади. Мальчик был очень доволен. «Лошадь была сделана из твердого картона, выкрашенного в рыжий цвет. Внутри лошади помещались два мальчика, один спереди, другой сзади. Первый просовывал свою голову в голову лошади и выглядывал оттуда че­рез глазные дырочки. Голова лошади была при­креплена на винтах к туловищу, так что лошадь довольно легко могла двигать головой, и получа­лось это естественно, потому что и шея и винты были скрыты под густой гривой». Первый маль­чик должен был издавать лошадиное ржание, качать головой. Второй мальчик должен был шевелить хвостом лошади. И, конечно, оба мальчика должны были изображать передние и задние ноги лошади. У Жоры особенно хорошо получалось выбивать звук галопирующих ко­пыт. Поэтому Евгений Дмитриевич и дал ему эту роль. Потом выяснилось, что Жора очень хоро­шо изображает лошадиное ржание. Евгений Дмитриевич пришел в восторг. И он поставил Жору первым мальчиком, изображающим ло­шадь.

Репетиции продолжались. «Чик чувствовал бездарность своего исполнения, но не замечал, как эта бездарность постепенно переходит в не­добросовестность. Он совсем не повторял дома свой текст». Однажды во время репетиции он запнулся, потому что забыл строчку.

Жора ему подсказал. Тогда Евгений Дмитрие­вич сказал Жоре, что если бы не акцент, то ему бы не было цены. Жора так же подсказывал дру­гим ребятам. Видно было, что он знает всю сказ­ку наизусть.

Однажды Чик забыл, что сегодня репетиция, и играл на улице в футбол. Мальчик перепутал дни, поэтому думал, что репетиция будет в дру­гой день. Неожиданно прибежал Жора Курку­лия, чтобы позвать Чика. Жора недоумевал, как же можно забыть о репетиции. Чику было очень стыдно.

Когда они пришли в пионерскую комнату, Ев­гения Дмитриевича там не было. Чик думал, что все обойдется. Он уже переоделся в костюм Бал­ды. Но когда вошел Евгений Дмитриевич, то сказал, что теперь Балду будет играть Жора. А Чик будет играть лошадь.

Чик был поражен. Раньше его роль не достав­ляла ему радости. Но теперь он почувствовал се­бя оскорбленным и обиженным. Чик не стал протестовать, чтобы никому не показывать сво­ей обиды.

Когда стали репетировать, оказалось, что Жо­ра играет лучше Чика и прекрасно знает текст. Произношение у него, конечно, было не самым лучшим. Но Евгений Дмитриевич был настоль­ко доволен его игрой, что не обращал на произ­ношение особого внимания.

Вскоре выяснилось, что Чик не может хорошо изобразить галоп и лошадиное ржание. Поэтому Евгений Дмитриевич велел ему изображать зад­ние ноги лошади. То есть после исполнения главной роли мальчику пришлось исполнять са­мую последнюю, незначительную роль.

Но самое ужасное для Чика было то, что он уже рассказал своей тетушке о том, что будет ис­полнять главную роль. Тетя очень обрадовалась и рассказала об этом всем своим знакомым и по­другам.

И вот настал день спектакля. Чик увидел, что в зале есть его любимая учительница Александ­ра Ивановна. Чик знал, что на никогда не будет смеяться над ним, всегда одобрит его. Мальчик надеялся, что тетя не придет на спектакль, пото­му что что-нибудь ей помешает. Но тетя пришла. И не одна, а со своей подружкой, со своим мужем и с сумасшедшим дядюшкой Чика. Мальчик не мог понять, зачем она привела сумасшедшего дядю. Или для того, «чтобы выставить перед знакомыми две крайности их семьи, мол, есть и сумасшедший, но есть и начинающий артист».

Чик стал с ужасом думать, что будет, когда те­тя узнает правду. Мальчик стал надеяться на то, что в театре будет пожар, и спектакль не состо­ится. Но пожара не было.

И вот началось их представление. Когда Жора исполнял главную роль, все смеялись, кроме те­ти Чика. Тетя ничего не понимала и была очень расстроена. Мальчик хотел было сказать тете, что его в последний момент заменили на Жору Куркулия. Чику было стыдно признаваться, что его с главной роль переместили на последнюю роль задних ног лошади.

После спектакля были бурные аплодисменты. Зрители были очень довольны. Евгений Дмитри­евич снял картонный круп лошади, и все увиде­ли, кто исполнял ее. Чик посмотрел на тетю, увидел, как она расстроена. Мальчику было очень стыдно и горько.