Краткое содержание повести по главам: Детство Темы (Гарин-Михайловский)

Детство Темы

Иванов

Вместо прежнего школьного учителя Бориса Борисовича в класс приходит молодой немец Ро­берт Иванович Клау. Ученики сразу почувство­вали, что он — совсем не такой, как Борис Бори­сович.

Тема подружился со своим соседом по парте Ивановым и даже стал во всем подражать ему. Говорил, что любит его так же, как маму.

Иванов умел рассказывать разные интерес­ные истории, пугал страшилками. Теме очень нравились его рассказы. «Смотрит на него Тема, смотрит на маленький, болтающийся в воздухе порыжелый сапог Иванова, на лопнувшую кожу этого сапога; смотрит на едва выглядывающий, засаленный, покрытый перхотью форменный воротничок; смотрит в его добрые светящиеся глаза и слушает, и чувствует, что любит он Ива­нова, так любит, так жалко ему почему-то этого маленького, бедно одетого мальчика, которому ничего, кроме его рассказов, не надо, — что го­тов он, Тема, прикажи ему только Иванов, все сделать, всем для него пожертвовать».

Благодаря Иванову Тема стал много читать. Потом он узнал, что Иванов — круглый сирота, живет у своих богатых родственников, помещи­ков, но они его не очень любят. Еще Иванов час­то говорил Теме, что летом надо ехать в деревню к его родственникам, там очень интересно, рас­тут вишни, много книг… Он просил маму отпус­тить его, а она в ответ обещала сделать это, но ес­ли Тема перейдет в третий класс. Теме очень хотелось в деревню. Он мечтал, как поедет туда, какое это будет счастье, как он привезет оттуда много вишен маме.

По утрам, когда Теме не хотелось вставать, он вспоминал своего друга, и, сознавая, что сейчас увидит его, его охватывало сладкое чувство. Он с радостью представлял, как сейчас увидит Ива­нова и как будет здорово, когда их одноклассник Корнев будет из зависти к ним ронять всякие обидные высказывания в их адрес. В такие ми­нуты Тема считал себя самым счастливым чело­веком.

Ябеда

Однако настало время, когда дружба Темы с Ивановым прекратилась и мечты о деревне не осуществились. И «даже самое воспоминание об этих лучших днях из детства Темы жизнь безжа­лостно наложила свою гадливую печать, как бы в отместку за доставленное блаженство».

Учитель французского языка Бошар был гру­бым и жестоким по отношению к ребятам. На уроках он хлопал своей широкой, пухлой ла­донью и кричал по-французски громким равно­душным голосом:

«— Voyons, voyons dons!»

Что означало: «Эй, вы, потише!»

Однажды на его уроке произошло нечто, из­менившее жизнь Темы. Во время занятия в ма­ленькое круглое окошко класса, проделанное в дверях, заглянул чей-то глаз. Вахнов показал глазу кукиш. Оказалось, что глаз принадлежал Ивану Ивановичу, который потребовал Вахнова к директору. Вахнов испугался и стал уверять, что это не он и что Бошар может это подтвер­дить. Однако Бошар его не спас, и Вахнову при­шлось идти к директору. В коридоре он стал на колени и стал умолять пощадить его. В школе все знали, что у Вахнова очень строгий отец, и Иван Иванович пожалел мальчика.

Эта история дошла до директора, и педагоги­ческим советом Вахнов был приговорен к двух­недельному аресту по два часа каждый день. Вахнов посчитал, что донес Бошар.

В классе же к Вахнову установилось нечто по­добное сочувствию. Он понимал, что это времен­ное явление и для того, чтобы сделать его посто­янным, нужно потрудиться.

«Бедная голова Вахнова, может быть, в пер­вый раз в жизни, была полна другими мыслями, чем те, какие внушало ей здоровое, праздное те­ло пятнадцатилетнего отупевшего отрока. Его мозги тяжело работали над трудной задачей, с которой он и справился наконец».

Однажды на уроке, за миг до его начала, Вах­нов поведал Теме и Иванову о том, что он всунул в стул, на который сядет Бошар, иголку. Маль­чики ужаснулись, но не стали выдавать Вахно­ва, так как это было не по-товарищески.

Бошар величественно вошел и опустился на стул, в то же мгновение вскочил с него с пронзи­тельным криком. Когда он нашел иголку, то вы­скочил вон из класса. Через некоторое время по­явился совершенно бледный директор, который бросился к последней скамейке. На ней как раз сидели Тема, Иванов и Вахнов.

Директор схватил Тему и потащил его к себе в кабинет. Тему охватил ужас, особенно после того, как директор повернул в двери ключ. Он стал кричать, что не имеет отношения к случив­шемуся. Директор же пытался вырвать из него признание, кто это сделал.

«Впившиеся черные горящие глаза ни на мгновение не отпускали от себя широко раскры­тых глаз Темы. Точно что-то, помимо воли, раз­двигало ему глаза и входило через них властно и сильно, с мучительной болью вглубь, в Тему, туда… куда-то далеко, в ту глубь, которую толь­ко холодом прикосновения чего-то чужого впер­вые ощущал в себе онемевший мальчик…

Ошеломленный, удрученный, Тема почув­ствовал, как он точно погружался куда-то…».

И Тема не выдержал и, умоляя о пощаде, не­чаянно выложил, все, что знал.

Удовлетворенный директор запер мальчика в соседней комнате, а сам ушел. Тема закричал.

Через некоторое время Тема услышал, как в кабинете директора раздаются крики. Это ди­ректор пытался вырвать признание у Иванова.

«— Я не могу, я не могу… — доносился как будто с какой-то бесконечной высоты до слуха Темы быстрый, дрожащий голос Иванова. — Де­лайте со мной, что хотите, я приму на себя всю вину, но я не могу выдать…».

Тогда директор сказал, что Иванов исключа­ется из гимназии. Мальчик ответил, что даже, несмотря на это, он не пойдет на подлость.

Через полчаса состоялось определение педаго­гического совета, на котором было решено, что

Вахнов исключался из гимназии, родным Ивано­ва предложено было добровольно взять его, а Кар­ташев наказывался на неделю оставаться во вре­мя обеда в гимназии по два часа каждый день.

Теме приказали идти в класс, и он чувствовал себя страшно униженным. Ему хотелось умереть. Сознавать, что ты — ябеда, было невыносимо.

Дома он рассказал все родителям, но скрыл, что сам выдал товарища. Мама догадалась, что было что-то, о чем ее сын промолчал и стала вы­яснять, что же он скрывает. Не выдержав, Тема расплакался и все рассказал. Мама сказала, что впредь ему следует помнить о своей слабости и контролировать себя, а пока же нужно успоко­иться. Но еще долго вечером Тема молился и вспоминал Иванова, и сознание того, что он его больше не увидит, действовало на него так страшно, что он визжал от боли и, впиваясь зу­бами в подушку, застывал в тоске.

Когда Тема мечтал о летней поездке в дерев­ню, он не предполагал, что его замечательные отношения с Ивановым могут испортиться. Он с удовольствием представлял свой отдых в компа­нии лучшего друга, их каникулы, наполненные интересными занятиями. В этот момент ничто не грозило их дружбе. Однако всего одного момента бывает достаточно, чтобы разбилось нечто свет­лое и прекрасное. Жестокое нравственное испы­тание выпадает на долю Темы. Растерянность и страх не лучшие помощники, в данном случае они сыграли с главным героем злую шутку. По су­ти, Тема совершил предательство. Однако он сде­лал это не специально, просто не справился с ис­пугом. Потом же его сильно мучила совесть, однако он и тогда не смог побороть свой страх и пойти к своему другу, чтобы попросить у него прощения. Основная мысль двух данных глав за­ключается в том, что нельзя позволять страху одерживать над собой верх. Как бы ни был силен испуг, нужно взять себя в руки.

В Америку

Отныне классная комната была Теме отврати­тельна как свидетельница его позора. Через не­сколько дней после случившегося к Теме подо­шел Касицкий и начал с ним разговаривать. Потом их общение продолжилось и в другие дни. Наконец Косицкий спросил Тему, можно ли ему сесть вместе с ним. Тот с радостью согласился.

Потом и Данилов начал поглядывать на Тему. Он ему сочувствовал, но ему было стыдно выра­зить ему свое участие. Когда же Касицкий пере­сел к Теме, Данилов тоже попросился. Тема очень обрадовался, а Касицкий закричал во все горло: «Вот мчится тройка удалая!»

Данилов очень любил море и постоянно рас­сказывал друзьям о нем. Он давно уже умел и грести, и управлять рулем. Отец его был капи­таном порта, поэтому Данилов даже во сне гре­зил морем. Однажды Данилов предложил Теме и Касицкому покататься на лодке. С тех пор мор­ские прогулки стали для них обычным делом. Зимой, когда море замерзло, они просто смотре­ли на него и разговаривали про корабли.

Понемногу план созрел: попытать счастья и с первым весенним днем удрать в Америку на первом отходящем пароходе. Данилов все обду­мал и стал собирать с друзей деньги на поездку. Отныне они экономили на школьных обедах и отдавали любые средства своему другу на со­хранение. На уроках им всегда хотелось есть, но они терпели.

Данилов считал, что прямо в гавани сесть на корабль не удастся, поэтому решил узнать, ког­да отходит подходящий корабль, заранее вы­браться в открытое море на лодке и там, пристав к кораблю, объяснить, в чем дело, и уехать на нем. На корабле они хотели стать юнгами.

Еще Данилов решил строить лодку. В этом ему помог отец, дал лесу и руководителей. Всю зиму шла работа; сперва киль выделали, затем шпангоуты насадили, потом обшивкой заня­лись, а затем и выкрасили в белый цвет, с синей полоской по борту.

К урокам компания не готовилась. Темина мать родила еще одного сына, поэтому контроль на время ослаб, и у мальчика появились ужас­ные оценки. В школе считали, что он останется на второй год. От домашних Тема свое положе­ние утаивал.

Друзья назначили свой отъезд на четвертый день Пасхи. Заграничный пароход отходил в шесть часов вечера. Решено было тронуться в путь в четыре.

Когда они прыгнули в лодку, Тема подумал с замиранием сердца: «Неужели навсегда?»

Они выехали в море и долго плыли, пока из гавани не показался пароход. Согласно законам аварий Касицкий выстрелил два раза из револь­вера, а Данилов выбросил специально приготов­ленный для этого случая белый флаг, навязан­ный на длинный шест. На палубе показался целый ворох белых платков, но корабль не оста­новился: там подумали, что в лодке прощаются с ними.

Друзья были разочарованы. Когда же после Пасхи все собрались в школе, Касицкий не удер­жался и рассказал всем об их путешествии. Все смеялись и прозвали Данилова, Касицкого и Те­му американцами.

Экзамены

И вот подошли экзамены. Тема по-прежнему обманывал домашних, отвечая, что у него все в порядке с отметками. Экзамены кончились. На следующий день Теме пришлось признаться, что он срезался по трем предметам, что пере­держку дают только по двум, но если особенно просить, то разрешат и по трем.

Теме стало ужасно стыдно и обидно, он не ожидал такой реакции. Пришел отец, мать ему все рассказала, и он тоже выразил ему свое пре­небрежение.

От отчаяния Теме захотелось умереть. Ему стало почти хорошо, когда он представил, как все будут бегать вокруг него, мертвого. На глаза ему попалась коробка спичек, и он подумал, что такая смерть была бы очень хороша.

Когда вопрос о смерти был выяснен, реши­мость его значительно ослабела, и он почувство­вал ужас. Но все же протянул руку к спичкам, отобрал горсть их и начал потихоньку, держа ру­ки под столом, осторожно обламывать головки. Потом он налил себе четверть стакана воды, всы­пал в стакан головки спичек и…

Появилась служанка, закричала, и он опро­кинул содержимое в рот. Появились отец и мать, его стали отпаивать молоком. Тема начал про­сить прощения, вид плачущей мамы его страш­но напугал. Отец, возмущенный сценой, не вы­держал и, плюнув, ушел в кабинет, а Тема продолжал вымаливать прощение.

Потом Тема много занимался и, когда ему разрешили передержку по экзаменам, выдер­жал ее отлично. И, когда за нарядно сервирован­ным столом все его хвалили, ему казалось, что вот теперь он настоящий, а еще неделю назад был не настоящим Темой.

Для того чтобы преодолеть свои слабости, нужно иметь очень много выдержки. Главный герой произведения смог собрать свою волю в ку­лак и исправить свои ошибки. Однако перед этим он совершил массу глупостей. Когда он за­был и думать про уроки, то уже обрек своих ро­дителей и, прежде всего маму, на страдания. По­том, получив справедливое наказание, он вместо того чтобы осознать свои ошибки, решил усугу­бить их. По сути, Тема понимал, что его обозва­ли обидными прозвищами справедливо, ведь он был виноват. Но очень часто мы обманываем са­ми себя, закрываем глаза на свои проступки, считая виновными всех вокруг. Так и Тема ре­шил наказать своих родителей, хотя виноват в своем горе был сам. То, что в итоге он смог по­нять неправильность своих действий и захотел исправить совершенное, очень хорошо, это озна­чает, что впредь Теме будет легче избегать таких ошибок. Искреннее раскаяние всегда свидетель­ствует о том, что человек стал мудрее. С героем произведения так и случилось.