Краткое содержание
Главный герой рассказа — Александр Васильевич Мальцев — считался лучшим паровозным машинистом в депо. Он был довольно молодым — около тридцати лет — но уже имел статус машиниста первого класса. И никто не удивился, когда его назначили на новенький и очень мощный пассажирский паровоз «ИС». Это было «разумно и правильно». Помощником Мальцева стал рассказчик. Он был чрезвычайно доволен тем, что попал на эту машину «ИС» — единственную в депо.
Мальцев не проявил практически никаких чувств по отношению к новому помощнику, хотя и пристально наблюдал за его работой. Рассказчика всегда поражало то, что после проверки машины и ее смазки Мальцев все сам перепроверял и смазывал заново. На эту странность в поведении машиниста повествователь часто досадовал, считал, что ему просто не доверяют, но потом свыкся. Под шум колес он забывал о своей обиде, увлеченный приборами. Часто смотрел он на то, как вдохновенно управляет машиной Мальцев. Это было похоже на игру актера. Мальцев внимательно следил не только за дорогой, но успевал порадоваться красоте природы, и даже маленький воробей, попавший в воздушную струю от паровоза, не ускользал от его взгляда.
Работа всегда происходила молча. И только иногда Мальцев постукивал ключом по котлу, «желая, чтобы я обратил свое внимание на какой-нибудь непорядок в режиме работы машины…». Рассказчик говорит, что работал очень усердно, но отношение машиниста к нему было ровно таким же, как и к смазчику-кочегару, и все так же тщательно проверял он все детали за своим помощником. Однажды, не удержавшись, рассказчик спросил у Мальцева, почему тот все перепроверяет за ним. «А я сам хочу, — улыбнувшись, ответил Мальцев, и в улыбке его была грусть, поразившая меня». Уже потом стала понятна причина этой грусти: «он чувствовал свое превосходство перед нами, потому что понимал машину точнее, чем мы, и он не верил, что я или кто другой может научиться тайне его таланта, тайне видеть одновременно и попутного воробья, и сигнал впереди, ощущая в тот же момент путь, вес состава и усилие машины». А значит, ему было просто скучно наедине со своим талантом.
Однажды рассказчик попросил Мальцева позволить ему немного повести машину, но у него в поворотах машину забрасывало, подъемы преодолевались медленно, и уже совсем скоро набралось опоздание на четыре минуты. Как только управление перешло у руки самого машиниста, опоздание было нагнано.
Рассказчик проработал у Мальцева около года, когда произошла трагическая история… Машина Мальцева взяла состав в восемьдесят пассажирских осей, которые уже шли с опозданием в три часа. Задачей Мальцева было как можно больше сократить это время, хотя бы на час.
Тронулись в путь. Машина работала почти на пределе, и скорость была не меньше девяноста километров в час.
Поезд ехал навстречу огромной туче, внутри которой все клокотало и сверкали молнии. Скоро кабину машиниста захватил вихрь пыли, почти ничего не было видно. Внезапно ударила молния: «мгновенный синий свет вспыхнул у моих ресниц и проник в меня до самого содрогнувшегося сердца; я схватился за кран инжектора, но боль в сердце уже отошла от меня». Рассказчик посмотрел на Мальцева: он даже не изменился в лице. Как оказалось, он и молнии не видел.
Вскоре поезд миновал ливень, начавшийся вслед за молнией, и выехал в степь. Рассказчик заметил, что Мальцев стал хуже вести машину: на поворотах поезд забрасывало, скорость то снижалась, то резко повышалась. По-видимому, машинист просто устал.
Занятый неполадками в электрических приборах, рассказчик не заметил, что поезд мчится под красные предупреждающие сигналы. Вот уже колеса застучали по петардам. «Мы петарды давим!» — закричал рассказчик и потянулся к управлению. «Прочь!» — воскликнул Мальцев и надавил на тормоза.
Паровоз остановился. Метрах в десяти от него стоят другой паровоз, его машинист изо всех сил махал красной раскаленной на огне кочергой, подавая сигнал. Это означало, что в то время, пока рассказчик отвернулся, Мальцев проехал сначала под желтый, потом под красный семафор, да и мало ли еще под какие сигналы. Почему же он не остановился? «Костя! — позвал меня Александр Васильевич.
Я подошел к нему. — Костя! Что там впереди нас? — Я объяснил ему.
— Костя… Дальше ты поведешь машину, я ослеп».
Рассказчик довел удрученного Мальцева до дома. Возле самого дома он попросил оставить его одного. На возражения рассказчика он ответил: «Теперь я вижу, ступай домой…» И действительно, он увидел, как его жена вышла встречать его. Костя решил проверить его и спросил, покрыта ли платком голова у его жены, или нет. И получив верный ответ, оставил машиниста.
Мальцева отдали под суд. Рассказчик старался изо всех сил оправдать своего начальника. Но то, что Мальцев поставил под угрозу не только свою жизнь, но и жизни тысяч людей, не могли ему простить. Почему слепой Мальцев не передал управление другому? Почему так рисковал?
Эти же вопросы задаст рассказчик и Мальцеву.
«Я привык видеть свет, и я думал, что вижу его, а я видел его тогда только в своем уме, в воображении. На самом деле я был слепой, но я этого не знал. Я и в петарды не поверил, хотя и услышал их: я подумал, что ослышался. А когда ты дал гудки остановки и закричал мне, я видел впереди зеленый сигнал, я сразу не догадался». С пониманием отнесся рассказчик к словам Мальцева.
На следующий год рассказчик сдает экзамены на машиниста. Каждый раз, уезжая в дорогу, проверяя машину, он видит Мальцева, сидящего, на крашеной скамейке. Он опирался на трость и поворачивал свое лицо с опустевшими слепыми глазами в сторону паровоза. «Прочь!» — только и говорил он на всякие попытки рассказчика утешить его. Но однажды Костя предложил Мальцеву поехать с ним: «Завтра в десять тридцать я поведу состав. Если будешь сидеть тихо, я возьму тебя в машину». Мальцев согласился.
На следующий день рассказчик пригласил Мальцева на машину. Слепой был готов подчиняться, поэтому он смиренно обещал ничего не трогать, а только слушаться. Одну руку его машинист положил на реверс, а другую — на рычаг тормоза, а сверху положил свои руки, чтобы помогать. На обратном пути шли так же. Уже на подходе к месту назначения рассказчик увидел желтый светофор, но решил проверить своего учителя и шел на желтый полным ходом.
«Я вижу желтый свет», — сказал Мальцев. «А может быть, ты опять только воображаешь, что видишь свет!» — ответил рассказчик. Тогда Мальцев повернул свое лицо к нему и заплакал.
Он довел машину до конца без помощи. А вечером рассказчик пошел с Мальцевым к нему домой и долго не мог оставить его одного, «как родного сына, без защиты против действия внезапных и враждебных сил нашего прекрасного и яростного мира».