Важную композиционную роль в раскрытии идеи неотвратимости наказания в романе играет образ следователя Порфирия Петровича. В портрете героя Ф.М. Достоевский подчеркивает необычное выражение глаз, которое контрастирует со всей фигурой. Глаза эти обладают каким-то жидким водянистым блеском и придают герою серьезность.
Раскольников сам является к Порфирию Петровичу, чтобы выяснить, знает тот о его визите к старухе-процентщице или не знает. Сцена их разговора, при котором присутствуют еще Зосимов и Разумихин, отличается ювелирной тонкостью психологического анализа. Ф.М. Достоевский подчеркивает все тонкости этой беседы и показывает, как постепенно следователь входит в курс дела и составляет собственное мнение о Родионе.
Трепетное отношение Раскольникова к расследованию выдает его гневный взгляд, когда Разумихин неожиданно вспоминает о бурной реакции Родиона на слова о том, что Порфирий закладчиков опрашивает. Однако тот ловко выворачивается, ссылаясь на то, что очень дорожит одной вещицей, доставшейся ему от отца (серебряными часами).
Лишние вопросы, паузы, спокойный и холодный тон, насмешливость — все это психологические приемы, с помощью которых опытный следователь, примеряя каждого из закладчиков на роль убийцы и понимая, что прежде всего у них был мотив, пытается выявить того единственного, кто стал виновником гибели старушки и ее сестры.
Разговор становится для Раскольникова все более мучительным. Он с трудом сдерживает негативные эмоции, которые усугубляются тем, что в разговор постоянно вмешиваются Заметов и Разумихин, выводя его на чистую воду и ускоряя тем самым разоблачение. Озлобленность и желание прекратить все эти мучения по мере разговора у Раскольникова нарастают. Он начинает думать, что Заметов давно подозревает его в убийстве и рассказал об этом Порфирию Петровичу. Ф.М. Достоевский подчеркивает, что следователь хитер. Он частенько подстраивается под говорящего для того, чтобы вывести его на чистую воду, использует неожиданные ходы. Выясняется, например, что Порфирий читал статью Раскольникова «О преступлении», в то время как сам Родион даже не знал о том, что эта статья опубликована.
В этой статье герой как раз и излагает свою теорию, по которой все великие люди были, по сути, преступниками, ибо нарушали древний закон, чтобы установить новый. При этом нередко проливалась кровь. И Разумихин, и Порфирий в штыки встречают главную мысль статьи Раскольникова о том, что можно разрешить проливать кровь по совести и оправдать это деяние.
В разговоре заходит мысль о страдании. И здесь Раскольников выдвигает еще одну важную для понимания концепции сверхчеловека мысль: «Страдания и боль всегда обязательны для широкого сознания и глубокого сердца. Истинно великие люди… должны ощущать на свете великую грусть». Его спокойствие и задумчивый тон, с которым он произносит эту фразу, свидетельствуют о том, что сам он как раз и причисляет себя к этому разряду гениальных людей.
Порфирий Петрович при разговоре с Раскольниковым то ласков, то фамильярен, то настойчив, то делает вид, что сам запутался в ходе следствия, затем вновь задает неожиданные вопросы, выясняя мельчайшие детали и конкретные временные сроки. Он будто бы из простого любопытства и желания лучше вникнуть в суть статьи интересуется, причисляет ли себя Родион к разряду людей, имеющих право. Но тот отвечает уклончиво.
Родион Романович не сразу сознается в убийстве. Трижды приходит он с этой мыслью в полицейский участок, но только в третий раз благодаря поддержке Сони решается признаться.
Ф.М. Достоевский не случайно детально описывает тонкую психологическую игру, которую ведет с преступником следователь Порфирий Петрович. Пустые фразы, странные жесты, бессмысленные и загадочные словечки — все это арсенал средств опытного сыщика. Порфирий постоянно жонглирует фактами и предположениями. Он словно постепенно подводит Раскольникова к мысли о том, что Родион сам должен облегчить свою участь и сознаться. С особой тонкостью, будто делясь опытом со студентом-юристом, рассказывает Порфирий Петрович о своей умелой тактике: «Ну, так вот вам, так сказать, и примерчик на будущее— то есть не подумайте, чтоб я вас учить осмелился: эвона ведь вы какие статьи о преступлениях печатаете! Нет-с, а так, в виде факта, примерчик осмелюсь представить, — так вот считай я, например, того, другого, третьего за преступника, ну зачем, спрошу, буду я его раньше срока беспокоить, хотя бы я улики против него имел-с?.. Нет, вы, я вижу, не совсем понимаете, так я вам пояснее изображу-с: посади я его, например, слишком рано, так ведь этим я ему, пожалуй, нравственную, так сказать, опору придам…» Таким образом, словами следователя Ф.М. Достоевский подчеркивает, что наказание Раскольникова уже началось до разоблачения. Муки совести и страх быть разоблаченным — эти противоречивые чувства заставляют Родиона страдать как в аду. Практику правильного ведения Порфирий Петрович сравнивает с военной тактикой. А для личности преступника он выбирает еще более тонкое художественное сравнение: «Видали бабочку перед свечкой? Ну, так вот он все будет, все будет около меня, как около свечки, кружиться; свобода не мила станет, станет задумываться, запутываться, сам себя кругом запутает, как в сетях, затревожит себя насмерть!.. И все будет, все будет около меня же круги давать, все суживая да суживая радиус, и — хлоп! Прямо мне в рот и влетит, я его и проглочу-с, а это уж очень приятно, хе-хе-хе! Вы не верите?» О том, что тактика Порфирия Петровича является действенной и верной, свидетельствует состояние Раскольникова во время беседы. Он сидит бледный и неподвижный, губы его пересыхают, сердце колотится, пена запекается на губах. В душе его зреет злоба. Потом он начинает смеяться как припадочный, затем сам резко обрывает свой странный смех.
Порфирий же не унимается, становясь то услужливым и участливым, то веселым и насмешливым. Кульминацией беседы становится сцена признания Николая. Для Родиона это еще одно нравственное испытание — видеть человека, который готов пострадать за злодейство, которого не совершал.