Базаров – единственный герой романа, представляющий демократическую идеологию, в то время как прочие образы — олицетворение либерализма.
Плебей и сторонник действительности он независим, стоек и решителен. Отстоять точку зрения, пусть даже это будет бытовым пустяком, — его святой долг перед самим собой. Евгений – знак отрицательности, неприкрытый пессимизм и полное отсутствие романтизма. Или нет?..
Невероятно то, что глухую стену, которую Базаров усердно, на протяжении долгих лет, строил вокруг своего «я», не смогло проломить ничего, ничего, кроме любви. О, как же резко меняются люди. Он действительно сильная, незаурядная лич-ность. Его философские взгляды не заимствованы из популярной книги. Отказавшись от опыта столетий, Евгений сам построил свою теорию, объяснившую мир, давшую ему цель в жизни. Он выстрадал право на безграничную веру в универсальность своей концепции. В числе прочего Базаров отрицал существование “загадочного взгляда”, любви, “принсипов”, или моральных норм, человеческой души, красоты природы, ценности искусства, высшей власти. Но жизнь не умещалась в предложенные ей рамки, и глубина личности Базарова заключается в том, что он не смог не замечать этого.
Встретив Одинцову, Базаров увидел в самом себе романтика, заметил в выраже-нии лица Анны Сергеевны “что-то особенное”, впустил в комнату “темную, мяг-кую ночь”, наконец, признался, что любит, и не последовал своему лозунгу: “Нра-вится тебе женщина… — старайся добиться толку, а нельзя — ну, не надо, отвернись — земля не клином сошлась”.
Это можно сравнить с полетом в космос: на земле ты твердо стоишь на двух ногах, но не можешь сдвинуться с места – тебе мешает сила притяжения, здесь же – сила стереотипов, ультимативных правил, незыблемость суждений. Но как только ты отрываешься от скучной, обыденной реальности – твое тело становиться сво-бодным и легким. Ты ощущаешь воздушность, но в то же время существуешь в оболочке нерешительности, какой-то неуверенности, неопределенности.
Но полет не продлился долго – его смертное тело вернулось на землю, однако он оставил там, во Вселенной, признание, не только самому себе, но и Богу. И, воз-можно, его душа не осталась неприкаянной бродить по земле, потому что он ис-полнил главный долг человека – долг перед самим собой.