К.Д. Бальмонт (1867-1942), один из лидеров «старших символистов», был «властителем дум» молодежи рубежа XIX—XX веков. В 1894- ом году он создал свой первый самостоятельный символистский сборник «Под северным небом». Лирический герой первых поэтических стихотворений — неоромантик символического плана, мечтатель, стремящийся проникнуть за земные пределы бытия, стать частью космического целого, всего мироздания, увидеть «очертанья вдали»:
И чем выше я шел, тем ясней рисовались,
Тем ясней рисовались очертанья вдали,
И какие-то звуки вдали раздавались,
Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.
(«Я мечтою ловил уходящие тени…»)
В стихотворении «Я мечтою ловил уходящие тени…» обозначена позиция возвышения лирического героя над реальностью, он как бы находится между Небесами и Землей, стремится постичь некие тайны, «уходящие тени», неподвластные грубой реальности. Пространство стихотворения раздвигается и охватывает всю Вселенную «от Небес» до «Земли». Особую роль в образном строе данного поэтического произведения играет символ башни, по которой все «выше» поднимается лирический герой от «погасавшего дня» и «уснувшей Земли» к «дневному светилу», которое еще блистало и «догорало вдали». Символ «уходящих теней» помогает поэту, с одной стороны, выразить мечту, надежду лирического героя на будущее возрождение, а с другой — понять тоску героя по прошлому, которое безвозвратно потеряно. Окружающий мир наделяется поэтом состоянием вибрации, трепета, так как он стремится воплотить свою мечту и приблизить будущее. «Уходящие тени» лишь манят лирического героя, вселяя в него веру в нечто светлое, но оказываются недостижимыми:
Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,
Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,
И сияньем прощальным как будто ласкали,
Словно нежно ласкали отуманенный взор.
Стихотворение имеет кольцевую композицию, которая не предает завершенность поэтической мысли автора, а наоборот, лишь намекает читателю, что до вершины еще далеко, что путь восхождения не закончен. Повторяющимися художественными образами раннего периода в творчестве К. Бальмонта становятся ветер как символ постоянного движения, камыши, которые «бесшумно шуршат», «печальный» месяц как символ безмолвия:
Но месяц печальный безмолвно поник.
Не знает. Склоняет все ниже свой лик.
(«Камыши»)
Лирический герой поэта — поклонник сна, безмятежного существования и борьбы, меланхолического томления и активного богоборчества, стремящийся соединить прошлое с будущем, свет и тьму, благородную, возвышенную любовь с «ужасным развратом», герой, обреченный на муки творчества, необыкновенного прозрения, одиночество и одновременно готовый служить будущим поколениям — это герой постоянных, роковых противоречий. Эта особая противоречивость — отличительная черта бальмонтовского лирического героя.
Объездив практически весь мир, поэт всюду тосковал по России, считая себя «изгнанником земли родной». Лучшими поэтическими шедеврами К. Д. Бальмонта стали символистские сборники «Горящие здания» (1900), «Будем как Солнце» (1903), «Только любовь. Семицветник» (1903), «Литургия красоты» (1905), «Фейные сказки» (1905), в которых лирический герой продолжает бороться за красоту Вселенной и за свое место в мироздании. Теперь он необыкновенно активен, весь устремлен к свету, огню, солнцу, ставшему излюбленным символом Бальмонта. Солнце — это символ жизнеутверждающей радости, источник жизни для всех. «Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце / И синий кругозор», — утверждает поэт.
Отличительной чертой лирических произведений данного периода является глубокий лиризм, стремление проникнуть за пределы Земли:
Но, милый брат, и я, и ты —
Мы только грезы Красоты,
Мы только капли в вечных чашах Неотцветающих цветов,
Непогибающих садов…
(«Мой друг, есть радость и любовь…»)
К. Бальмонт видел целью своего творчества установление связи между прошлым и будущим, подчеркивая преемственность в творчестве. Поэт — всегда мятежник, бунтарь, отвергающий уже сложившиеся представления, который сливается с другими художниками-бунтарями иных времен и в то же время обречен на трагедию:
Сумрачный художник, ангел возмущенный,
Неба захотел ты, в небо ты вступил, —
И с высот низвергнут, Богом побежденный…
(«Пред картиной Греко»)
Утверждая пророческое начало творческой личности, поэт мечтает проникнуть в небесные сферы, пообщаться с самим Богом, поэтому лирический герой К. Бальмонта отвергает «все земное, неверное, пленное», и взор свой устремляет лишь к «высшему сну своему», так как сон — один из возможных путей проникновения в непознаваемое. Лирический герой художника-символиста осознает свою уникальность и свойственное только ему предназначение:
Я — изысканность русской медлительной речи,
Предо мною другие поэты — предтечи,
Я впервые открыл в этой речи уклоны,
Перепевные, гневные, нежные звоны.
Я — внезапный излом,
Я — играющий гром.
Я — прозрачный ручей,
Я — для всех и ничей.
Опираясь на традиции русской классической и мировой поэзии, в особенности на творчество А.А. Фета, К.Д. Бальмонт создает импрессионистическую лирику. Так же, как и Фета, поэта волнуют не сами предметы, образы действительности, а те впечатления, ощущения, которые вызывает тот или иной образ:
Белый лебедь, лебедь чистый,
Сны твои всегда безмолвны, Безмятежно-серебристый,
Ты скользишь, рождая волны.
Под тобою — глубь немая,
Без привета, без ответа,
Но скользишь ты, утопая,
В бездне воздуха и света.
(«Белый лебедь»)
Внимание к переменчивым состояниям природы и внутреннего мира человека сформировало импрессионистическую поэтику К.Д. Бальмонта.
Работая над техникой стиха, Бальмонт развил художественные приемы, заявленные еще в творчестве А.А. Фета. Прием звукописи в бальмонтовских стихотворениях приобретает особую значимость, а также многократное использование аллитераций, ассонансов и звуковых повторов:
Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада, —
Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.
Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.
(«Безглаголъность»)
Основой лирики К. Бальмонт считал «магию слов», под которой понимал прежде всего музыкальность, завораживающий поток звуковых перекличек. «Музыкальные приемы» поэта разнообразны: помимо аллитераций, ассонансов, Бальмонт особое внимание уделяет рифмовке, ритму стиха, создает сложные прилагательные-эпитеты, а также часто повторяет последние слова предыдущей строки в начале следующей:
Я мечтою ловил уходящие тени,
Уходящие тени погасавшего дня,
Я на башню всходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
(«Я мечтою ловил уходящие тени…»)
Доминирующее музыкальное начало поэзии Бальмонта стало крупным художественным открытием в русской поэзии «серебряного века», так как поэты начала XX века находились в поиске не только новых тем, мотивов, но и форм, способов, поэтических приемов, которые смогли бы помочь мастерам поэтического слова выразить свои мироощущения.
В 1920 году, любя Россию «до боли сердечной», Константин Бальмонт, не принявший русскую революцию 1917 года, был вынужден покинуть родину и уехал из России навсегда.
Последние годы жизни поэта были самыми тяжелыми: он умер в эмиграции во Франции в предместье Парижа, одинокий, больной и забытый всеми. Но как никто из русских поэтов начала XX века Бальмонт умел ценить каждое мгновение жизни. Также и лирический герой поэта ценит «миг красоты»:
Я не знаю мудрости, годной для других,
Только мимолетности я влагаю в стих.
В каждой мимолетности вижу я миры,
Полные изменчивой радужной игры.
(«Я не знаю мудрости»)