Краткое содержание: Конек-горбунок (Ершов)

Конек-горбунок

Волшебная сказка П. П. Ершова «Конек-гор­бунок» рассказывает о похождениях младшего из трех сыновей крестьянина, Иване, которого родные называли дураком, это прозвище он по­лучил за свою глупость.

За горами, за лесами,

За широкими морями,

Против неба — на земле Жил старик в одном селе.

У старинушки три сына:

Старший умный был детина,

Средний сын и так и сяк,

Младший вовсе был дурак.

Братья сеяли пшеницу Да возили в град-столицу:

Знать, столица та была Недалече от села.

Там пшеницу продавали,

Деньги счетом принимали И с набитою сумой Возвращалися домой.

Жили они себе, не тужили, но однажды слу­чилась у них беда: кто-то стал ходить по полю и пшеницу вытаптывать. Тогда решили они под­караулить вора ночью. Первым в дозор пошел старший сын Данило, но, когда начало смер­каться, он испугался темноты, залез на сеновал и проспал там всю ночь. Утром как ни в чем не бывало Данило пришел домой и сказал отцу, что ночью глаз не сомкнул, но никакого вора не ви­дел. Отец его похвалил. На следующий день при­шел черед идти среднему сыну Гавриле, но с ним повторилась та же история: ночью он замерз и, вместо того чтобы караулить вора, провел все время под забором у соседки, а на утро, возвра­тясь домой, божился, что вор не приходил. И его отец похвалил.

На третий день пришла пора и Ивану соби­раться, а он лежит на печи, песни горланит и усом не ведет — еле заставили его братья с от­цом в караул идти. Взял Иван горбушку хлеба и в поле пошел, сел под кустом и сидит, звезды считает. В полночь вдруг услышал он конское ржание, привстал, огляделся и увидел в поле ко­былицу красоты неописуемой:

Кобылица та была

Вся, как зимний снег, бела,

Грива в землю, золотая,

В мелки кольца завитая.

Решил Иван ее поймать, подкрался сзади, ухватился за хвост и запрыгнул на шею, да толь­ко задом наперед. Понеслась кобылица по горам и по лесам, на дыбы вставала, как только ни пы­талась Ивана на землю сбросить, но все бесполез­но: крепко Иван за хвост держится. Наконец сов­сем устала кобылица и сказала ему человеческим голосом, что раз уж сумел Иван на ней усидеть, то теперь она ему будет служить верой и правдой.

Велела кобылица Ивану отвести ее домой, кормить ее, холить и лелеять, а за это обещала ро­дить ему двух прекрасных коней, не будет кото­рым равных по красоте даже у царя, и третьего, маленького и горбатого. Коней Иван, если хочет, может продать, а горбунка пусть оставит, горбу­нок этот из любой беды его выручит, в любом горе поможет, всегда Иван будет с ним сыт и весел.

Удивился Иван, но все сделал, и, как обещано ему было, так и случилось. Дома же Иван рас­сказал, что вора изловил, и вором этим был сам черт — страшный, с глазами, как блюдца, рога­ми и копытами, — и что черт обещал ему пшени­цу их больше не трогать и целый год людям зла не делать. Посмеялись над рассказом братья с отцом, ни единому слову не поверив, а Иван знай себе лежит на печи да спит.

Шло время, и как-то раз Данило случайно за­шел в шалаш, где Иван держал своих коней, и как глянул, так сразу и обомлел от их красоты. Удивился он, откуда у Ивана такие кони, но дол­го думать не стал, а решил свести их на рынок и продать.

Побежал он сломя голову за Гаврилой, и вме­сте они повели коней на продажу, сговорившись выручку поделить, а Ивану ничего не давать. Долго ли коротко ли пришел Иван коней своих навестить — смотрит, а их и нет. Стал горевать Иван, что коней его украли, но тут подходит к нему горбунок, которого Данило с Гаврилой не тронули, и говорит, что коней его братья укра­ли. Успокоил его горбунок, сказал, что в горе этом он Ивану поможет, велел на шею садится да за уши крепче держаться. Сел Иван на горбунка, а тот как помчится стрелою, понесется, как вихрь, так что братьев они вмиг догнали.

Братья, то есть, испугались,

Зачесались и замялись.

А Иван им стал кричать:

«Стыдно, братья, воровать!

Хоть Ивана вы умнее,

Да Иван-то вас честнее:

Он у вас коней не крал».

Задумался Данило и решил схитрить, сказал, что коней его хотели продать, чтобы деньгами отцу помочь, а ему, Ивану, в благодарность по­дарков купить. Ответил Иван, что если так, то пускай коней продают, но только он с ними на базар поедет. Делать нечего, согласился Данило. Пока ехали братья, ночь настала, решили они остановиться в лесу, сели под деревом, а огонь разжечь нечем.

Вдруг видят: за деревьями огонек горит. Заду­мал Данило новую хитрость сделать: послал Ивана проведать, что это за огонек и углей от не­го принести, чтобы свой костер разжечь, а про себя подумал, что если это разбойники, то убьют они Ивана и деньгами с ним делиться не придет­ся. Вскочил Иван на горбунка, доехал до стран­ного огонька, смотрит — а никакой это не ого­нек, а перо Жар-птицы. Захотел Иван перо себе забрать, а горбунок его отговаривает, много, го­ворит, оно тебе несчастий принесет. Не послу­шал Иван горбунка, забрал перо и к братьям вер­нулся, сказал, что горел это пень трухлявый, а как он подъехал, так сразу пень и погас.

На утро приехали братья на базар, а там народ толпится, все смотрят на их коней, насмотреться не могут. Сам царь узнал об этих чудных конях, приказал строго-настрого никому их не покупать и со свитой приехал за ними. Сразу приглянулись царю кони, да и как не приглянуться, дал он за них Ивану десять шапок серебра и пять рублей в придачу. Повели их лучшие царские конюхи в конюшню, да только вырвались кони, сломали сбруи и уздечки и прискакали обратно к Ивану.

Подивился царь, но только видит, что никого, кроме Ивана, кони слушаться не хотят, поэтому предложил он ему стать главным царским коню­хом, посулил, что будет Иван жить, горя не зная, и как сыр в масле кататься. Иван был, хоть и ду­рак, однако ж, не настолько, чтоб от таких предло­жений отказываться. Зажил тут Иван, ни в чем нужды не зная, ел и спал, сколько влезет, но не бы­вает такого, чтобы человеку всегда счастье было.

Придворный спальник, что до Ивана главным конюхом был, обиду на него затаил, ведь, где это видано, чтобы придворный дворянских кровей был у сельского дурака в подчинении? И решил он Ивана извести. Заметил придворный за Ива­ном такую странность: хоть ничего и не делает Иван, а целый день только ест и спит, кони его всегда расчесаны, вымыты и сыты. Решил он про­следить за Иваном и разузнать, что в конюшне происходит. Спрятался он в зерно, которое для коней было приготовлено, и принялся ждать. Долго он ждал, уже и ночь настала, тут входит в конюшню Иван, лезет в шапку и достает оттуда перо Жар-птицы, придворный от яркого света чуть ни ослеп, а Иван знай себе коней расчесыва­ет да косы им заплетает. Изловчился спальник, схватил перо — и поминай как звали. Едва до­ждавшись утра, помчался спальник к царю, кла­нялся ему в ноги и рассказал, что Иван от него пе­ро Жар-птицы скрывает и обещает, если царь прикажет, доставить саму Жар-птицу ко двору.

Разгневался царь и приказал привести к нему Ивана. Привели Ивана, а тот говорит, что и слы­хом не слыхивал ни о какой Жар-птице. Еще больше осерчал царь, достал перо и показал Ива­ну. Понял Иван, что отпираться бесполезно, а царь еще больше напирает, говорит, если не принесет ему Иван Жар-птицу, то не сносить ему головы, и сроку дал ровно три недели.

Заплакал Иван, пошел к коньку-горбунку и рассказал ему свое горе. Сказал Ивану горбу­нок, чтобы тот не печалился и что можно его бе­де помочь. Для этого велел он Ивану идти к царю и просить у него для поимки птицы вина замор­ского да просу белого, а наутро, когда все было готово, отправились Иван с горбунком в поход.

Долго шли они, дошли до самого моря-океана, а на берегу моря нашли они поляну, на ней каж­дый день собирались Жар-птицы, чтобы поесть и песни попеть. Сказал горбунок Ивану, чтобы тот смешал пшено с вином и насыпал в корыто, а сам под него спрятался, и, как только предста­вится случай, хватал Жар-птицу за хвост и звал его. Так все и случилось. Засунул Иван Жар-пти­цу в мешок и возвратился с ней во дворец. Пока­зал Иван Жар-птицу царю. Смотрит на нее царь, надивиться не может. Лучше прежнего зажил Иван, как сыр в масле катается.

Еще больше стал завидовать ему спальник, захотел он Ивана со свету сжить. Услышал он как-то сказку, будто живет за далекими морями чудо-царевна красоты невиданной, что бровь у нее, будто месяц ясный и что плавает она по морю на лодочке резной и привозит людям но­вый день. Побежал он к царю и стал рассказы­вать, что похваляется Иван, что может эту царе­вну ко дворцу привести. Рассердился царь, приказал привести Ивана. Что же ты Иван, гово­рит, во дворце моем смуту сеешь? Но раз уж обе­щал, так исполняй! Зарыдал Иван и пришел он снова к горбунку и рассказал ему все как есть. Горбунок ему и говорит:

Велика беда, не спорю;

Но могу помочь я горю.

Оттого беда твоя,

Что не слушался меня.

Но, сказать тебе по дружбе,

Это службишка, не служба;

Служба все, брат, впереди!

Ты к царю теперь поди И скажи: «Ведь для поимки Надо, царь, мне две ширинки,

Шитый золотом шатер Да обеденный прибор —

Весь заморского варенья —

И сластей для прохлажденья.

Попросил все это Иван у царя и на следующий же день отправился в путь. Целую неделю ехали они и наконец добрались до морского берега, где жила царица. По совету горбунка разбил Иван шатер золотой, поставил в нем стол, а на столе разложил лакомства да яства. Предупредил гор­бунок Ивана, что как появиться в шатре царе­вна, так сразу начнет на гуслях играть, и от этой игры Ивану спать захочется, да только спать он не должен, а должен царевну хватать в охапку и его, горбунка, звать. Все выслушал Иван, си­дит, ждет царевну, час ждет, два ждет, а царе­вны все нет. Вдруг входит она в шатер, красотой своей день затмевает, достает гусли и играть на­чинает. И так сладко она играла, что заслушал­ся Иван и не заметил сам, как уснул, а, как про­снулся, царевны уж и след простыл.

Опечалился Иван: теперь уж точно конец ему настал. Как узнал о том горбунок, побранил Ива­на, но все же велел ему не грустить, а назавтра снова в шатре спрятаться и царевну караулить, но на сей раз ни за что не засыпать. Иван так и сделал, и, как только начала царевна играть, схватил ее и позвал горбунка.

Привезли они царевну царю — как только тот ее увидел, так сразу и влюбился. Он весь извел­ся, пытаясь царевне угодить, однако та и смот­реть на него не хотела. Говорит, что свадьбу с ца­рем до тех пор не сыграет, пока не достанет он со дна морского перстенек ее любимый, и времени у него на это три дня. Растерялся царь: что же делать? Выход только один — пришлось снова к Ивану идти. Ты, говорит, мне уж услужи, я те­бя, дружочек, подарками задарю, что хочешь сделаю. Вздохнул Иван, только ничего не поде­лаешь, опять надо в путь-дорогу собираться. Только уж хотел он идти, но остановила его ца­ревна, попросила она его по пути заглянуть к родне ее в терем изумрудный.

Говорит ему царица, —

Заезжай ты поклониться В изумрудный терем мой Да скажи моей родной:

Дочь ее узнать желает,

Для чего она скрывает По три ночи, по три дня Лик свой ясный от меня?

И зачем мой братец красный Завернулся в мрак ненастный И в туманной вышине Не пошлет луча ко мне?

Месяц ясный был царевне матерью, а солнце красное — братом. Снова пошел Иван к горбунку и рассказал ему все как есть, что, мол, заставля­ет его царь найти в море-океане перстень вол­шебный, а по пути заглянуть к самому солнцу красному да луне ясной и передать царицыны слова. Горбунок же ему отвечает, что не служба это, а так, пустяк, и чтобы Иван попусту не тре­вожился, а спать шел. По утру тронулись они в путь и в тот же день достигли океана. Как ста­ли они к берегу подъезжать, рассказал горбунок Ивану, что лежит посреди моря-океана Рыба-кит, десять лет уже лежит, и сам не знает, за ка­кую такую провинность. Попросит Ивана кит, чтобы спросил он у солнца в тереме изумрудном, в чем его вина и как эту вину искупить можно, а Иван должен согласиться.

Только договорил горбунок, как раскинулось перед ними синее море. Смотрит Иван: и впрямь, лежит кит в море, а на спине его — целая дерев­ня, с избами и огородами, под ребра частокол вбит, на голове детишки играют, а меж усов це­лый лес растет. Поскакал горбунок по киту, взмолился кит, чтобы Иван для него у солнца прощенья выпросил. Согласился Иван, скачет дальше, доскакал до самого края земли, где зем­ля с небом сходится, и поехал уже по небу. Дол­го ли, коротко ли, доехали они до терема цари­цы, смотрит Иван и глазам поверить не может.

Подъезжают; у ворот Из столбов хрустальный свод:

Все столбы те завитые Хитро в змейки золотые;

На верхушках три звезды,

Вокруг терема сады;

На серебряных там ветках,

В раззолоченных во клетках Птицы райские живут,

Песни царские поют.

Входит Иван в терем, подходит к месяцу ясно­му и говорит ему все как есть, про сестру его царе­вну, а заодно и про кита спрашивает, чем, мол, по­мочь ему можно. Обрадовался месяц ясный, что с дочерью его любимой все в порядке, а про кита говорит, что тот, злодей, без спросу проглотил тридцать кораблей со всей командой, и если хочет прощенья заслужить, то пускай выпустит их об­ратно в море-океан. Поклонился ему Иван, попро­щался и в обратный путь тронулся. Возвратился он к киту, передал все, что месяц ему сказал.

Признал кит вину свою, дождался, пока все люди с него уйдут, да как дыхнул, аж море за­дрожало, и выдохнул все тридцать кораблей вместе со всеми матросами. Поплыли корабли к себе домой, а кит получил долгожданное про­щенье. И предложил кит на радостях тут Ивану любое его желание выполнить, захочет ракушек ему со дна морского поднимет, а захочет — жем­чугов бесценных. Отвечает ему Иван, что не надо ему ни жемчугов, ни ракушек, а хочет он только перстенек волшебный, что раньше носила цари­ца заморская.

Нырнул кит в море и созвал всех рыб, прика­зал им во что бы то ни стало разыскать персте­нек, однако, сколько ни старались, так ничего и не нашли рыбы. Тогда велел он привести ерша старого, который по всем морям плавал, везде бывал и все знал. Долго искали ерша, насилу на­шли: он, забияка, в пруду с карасем дрался — привели к киту спросили про перстень.

Знал ерш, где перстень этот лежит, привел ту­да рыб, откопал со дна сундук, еле они этот сун­дук подняли и киту отнесли. Отдал кит сундук с перстнем Ивану, поблагодарил и пообещал впредь помогать ему, если понадобится.

Взвалил Иван сундук горбунку на спину да от­правился к царю. Рад был царь, ведь не было боль­ше препятствий к их с царевной свадьбе. Препод­нес он перстенек царевне, а та снова нос воротит. Говорит, как же я, молодая, за тебя старого замуж пойду, ведь у тебя голова вся седая, нас же люди за­смеют. Загрустил царь, нельзя же ушедшие годы назад вернуть, а царевна ему свое твердит: не пой­ду замуж и все. Но все же рассказала она ему одно средство, как помолодеть можно и красавцем стать: для этого надо искупаться сначала в воде студеной, затем в воде вареной, а потом в молоке.

Удивился царь, но делать нечего, приказал по­ставить на площади три котла, со студеной водой, вареной и молоком, однако страшно ему самому в котлах купаться, приказал он Ивану вперед него идти. Отпирался Иван, как мог, но все без толку, пошел он горбунку, рассказал о своей напасти. От­ветил горбунок Ивану, чтобы не грустил он, а зав­тра, прежде чем в котел прыгать, пусть он его по­зовет. Тогда горбунок макнет в котлы мордой, и пусть Иван сразу прыгает. Так все и получилось, окунулся Иван в чан с водой студеной, потом с во­дой вареной, а потом в молоко и вышел оттуда красавцем писаным. Увидел это царь, прыгнул вслед за Иваном, да так и сварился. А Иван на ца­ревне женился, сам сделался царем, и стали они жить-поживать да добра наживать.