О ЧЕМ ВО ВЕСЬ ГОЛОС МОЛЧАЛА ЯПОНИЯ. КАВАБАТА ЯСУНАРИ
Лицо Кавабата Ясунари, многократно запечатленное старательными фотографами прошлого века — еще бы, первый японский нобелевский лауреат! — потрясает даже невнимательного зрителя. Крупные, скульптурно вылепленные, до крика выразительные черты худого до невозможности лица, львиная грива волос, детская беспомощная улыбка и огромные, полные невыразимой боли глаза. Человек, безусловно любящий мир и безусловно страдающий за него. Писатель, переполненный ощущением трагичности мироздания. Японец, открывший Японию.
Формулировка Нобелевского комитета лаконична: «за писательское мастерство, передающее сущность японского сознания». И это бесспорно: ни один японский писатель — ни рефлексирующий Акутагава, ни философский Абэ, ни эпатажный Мисима, ни блестящий Мураками — не являли собой Японию в самом чистом виде, с ее углубленной созерцательностью, длительным любованием мельчайшими деталями реальности, погруженностью в себя, самодостаточной медитативностью и всеобъемлющей ритуальностью. Так или иначе, крупные писатели новой японской литературы открывали для себя и для Японии мир культуры европейской, лихорадочно воспринимая тенденции и жадно впитывая идеи. И только Ясунари удалось воссоздать посредством слова живую Японию в живом тексте — и предъявить ее миру.
И эта Япония невыносимо страдала.
Не от войн, не от политических треволнений, не от самураев и не от тех, кто забыл о чести самураев, — для Ясунари социальные катаклизмы были всего лишь досадной рябью на холодной воде чистого озера. Япония Кавабата страдала от сиротства, одиночества, неуслышанности и непонятости: его герои одиноки безысходно и тотально, зачастую у них ^нет родителей, их возлюбленные находятся далеко и о чувствах к ним ничего не знают. Герои Ясунари пытаются искать тепла и понимания в самых странных местах: борделях, где одурманенные наркотиками проститутки вообще не замечают никого возле себя, в чайных церемониях, в которых человек всего лишь элемент ритуала, в прекрасных садах, где всеобщее любование красотой природы не оставляет места для кишащего внутренними противоречиями человека…
Япония Кавабата молчалива и покорна. Она не протестует и не борется, никого не винит и не ищет спасения. Она соблюдает традицию и ритуал, приличия и предписания, разрываясь от невыразимой боли и трагического одиночества, разъедающего каждую клеточку тела, закутанного в шелковое кимоно.
Ясунари сам прожил жизнь своей Японии: его отец умер, когда мальчику было два года, мать ушла за любимым спустя всего год, и ребенок рос потрясающе одиноким в семье аскетичного и молчаливого деда. В двенадцать лет Кавабата решил стать писателем, и спустя четыре года уже опубликовал свой первый рассказ. Его заметили сразу же, стали приглашать в серьезные журналы и авторитетные сборники, но его литературная позиция шла вразрез с тенденцией: все стремились на Запад, а он вдруг увлекся Востоком, бросив отделение английской литературы Токийского университета и заново поступив на факультет японской культуры. Здесь же, в Токио, Кавабата встретил будущую жену, они расписались, родили дочь, и внешне все было замечательно, как всегда внешне была красива и благополучна Япония, но одиночество и непонятость продолжали душить и сушить Ясунари изнутри. Был момент счастья — он всерьез сдружился с Юкио Мисимой — но тот вскоре совершил сумасшедшее самоубийство, и одиночество Кавабата приобрело смертельную окраску. Он его все-таки не вынес, отравившись газом в своей рабочей квартире в городке Дзуси.
Но он дал голос Японии. Забрал с собой ее боль.
Бывает, целые нации живы только потому, что за них умирают их писатели.