ОБРАЗ КНЯЗЯ АНДРЕЯ (Л. Н. Толстой. «Война и мир»)
Впервые Андрея Болконского мы видим в салоне придворной фрейлины Анны Шерер. Ему 26 лет, он только что назначен адъютантом Кутузова. Это «был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Все в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою оживленною женой».
Князь Андрей не из тех, кого можно было бы назвать любителем и завсегдатаем светских раутов. Л. Толстой отмечает, что «ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них, и слушать их ему было очень скучно». Он тяготится необходимостью сохранять связь с лицемерным и аморальным светским обществом, к которому принадлежал по рождению. Несмотря на это, он не в силах преодолеть традиционные устои до конца.
Однако не сословные предрассудки являются определяющими в характере Андрея Болконского. Всеми силами своей души он искал одного — всегда делать хорошее, всегда деятельно участвовать в жизни. (Вот почему впоследствии Болконский называет счастливыми те минуты своей жизни, когда он приходил к мысли, что жизнь его должна идти не для него одного, что жить надо так, чтобы все люди не жили независимо от его жизни, чтобы его жизнь на всех отражалась и чтобы все они жили вместе с ним. Именно это решающее свойство его характера с особенной силой проявилось в годину тяжких испытаний для судьбы родины.)
Образ князя Андрея раскрывается перед нами постепенно. Черты его характера, типичные для передовой части того поколения русских аристократов, к которому он принадлежал, складываются в целостный портрет на фоне множества самых разных сцен и эпизодов. Сначала мы видим князя Андрея в салоне мадам Шерер и узнаем о его отношении к тем, кто его посещает. Совсем иным, оживленным и добрым, он предстает перед нами во время встречи и беседы с Пьером Безуховым. Затем мы присутствуем при маленькой сцене между ним и его женой, лицо которой, «казалось, больше всех ему надоело». Мы следуем за князем Андреем в Лысые Горы и узнаем о его взаимоотношениях с сестрой и отцом. Вслед за ним мы отправляемся в действующую армию, наблюдаем за тем, как он исполняет свой служебный долг адъютанта при главнокомандующем.
Наверное, только после сцены с капитаном Тушиным мы начинаем понимать то значение, которое придавал Л. Толстой этому образу своего романа. Мы вдруг осознаем причину его сумрачности в салоне Шерер и тягостного состояния при посещении Лысых Гор, а также чувства оскорбленности при посещении австрийского военного министра. Мы по-иному начинаем оценивать весь образ князя Андрея после разговора с Билибиным, аудиенции у австрийского императора и событий следующего дня. Узнав, что австрийская армия без сопротивления отступила перед французами и тем самым поставила русскую армию в безнадежное положение, князь Андрей вдруг возомнил, что именно ему «предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе!».
Тем же честолюбивым мечтаниям он предается в ночь накануне Аустерлицкого сражения. Но, словно угадав мысли и настроение своего адъютанта, Кутузов вдруг посылает его с приказом в третью дивизию. Главнокомандующий как будто специально толкает князя Андрея в гущу солдатской массы, старается всячески погасить его честолюбивые устремления. Но князь Андрей слеп и глух к знакам судьбы. Подтверждением тому служит сцена, в которой после ранения Кутузова он со знаменем в руках бросается на французов, увлекая за собой в атаку батальон. И, словно в наказание за чрезмерное тщеславие он получает ранение. Здесь на короткий миг князь Андрей вроде бы осознает бессмысленность эгоизма. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал», — подумал он, но тут же мысленно поправил себя: «не так, как мы бежали, кричали и дрались».
Накануне Отечественной войны Андрей Болконский отправился в турецкую армию. Он был в состоянии крайнего раздражения за то оскорбление, которое нанес его невесте, Наташе Ростовой, и лично ему Анатоль Курагин. Андрея Болконского терзала злоба по поводу того, что это оскорбление осталось неотмщенным. Но как только он получил известие о вторжении французских войск в пределы России, все личные обиды и невзгоды отошли для него на задний план. Им овладело «новое чувство озлобления против врага», которое «заставило его забыть свое горе». И князь Андрей тут же просит Кутузова направить его в западную армию.
Так он оказался в Дрисском лагере. Здесь князю Андрею предложили место при императоре. Но он попросил направить ею в действующий полк. Тем самым князь Андрей «навеки потерял себя в придворном мире». Но это его мало беспокоило. Л. Толстой говорит о том, что чувство ненависти к врагу слилось у его героя с «отрадным, успокоительным чувством» близости к рядовым труженикам войны, настоящим героям: солдатам, ополченцам, боевым командирам, с которыми князь Андрей решил разделить все тяготы и лишения воинской службы.
Это был благородный поступок истинного патриота. Именно благородство духа и чувство патриотизма отличает героя, многих его сверстников. Наверное, князь Андрей понял что-то весьма существенное и важное в тех знаках судьбы, которые получил еще в заграничном походе русской армии. Ведь не зря накануне Бородинской битвы в разговоре с Пьером о Барклае де Толли он говорит о том, что под Смоленском «мы в первый раз дрались… за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы». Он говорит о том, что успех в сражении зависит не от количества солдат и вооружения армии, диспозиции войск или приказов. Успех, по словам князя Андрея, зависит «от того чувства, которое есть во мне, в нем, в каждом солдате».
Чувство глубокого патриотизма диктует князю Андрею разрыв с представителями своего сословия, занятыми «только своими маленькими интересами», чтобы «получить лишний крестик или ленточку». Вот почему накануне решающей битвы с французами «князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира». И Пьер сразу заметил в выражении его лица «больше чем сухость — враждебность». Князь Андрей становится на сторону простых русских солдат, когда говорит Пьеру: «И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!»
Словно в подтверждение убежденности князя Андрея, невольный свидетель разговора командир батальона Тимохин говорит: «Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку пить: не такой день, говорят».
Жизнь, однако, преподносит князю Андрею иное испытание. Так и не успев принять участия в битве, он получает тяжелое ранение, и уже в первые минуты после ранения приходит к мысли о спасительной силе любви — не земной любви, а любви божественной: «Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам, да, та любовь, которую проповедовал Бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»
Медленно, но неуклонно жизнь угасает в теле князя Андрея. В обозе с ранеными он просит Тимохина принести ему Евангелие. Л. Толстой замечает, что в это время все силы души его героя «были деятельнее, яснее, чем когда-нибудь, но они действовали вне его воли». В последние дни и минуты своей жизни князь Андрей делает открытие: «Да, мне открылось новое счастье, неотъемлемое от человека… Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мог только один Бог. Но как же Бог предписал этот закон? Почему сын?..»
На этом вопросе Л. Толстой обрывает размышление князя Андрея. И в этом скрыт глубокий смысл. Далеко не случайно к смертному одру отца приходит проститься семилетний Николенька Болконский. Он должен стать продолжателем судьбы отца, будущим декабристом. Его князь Андрей должен послать к людям, как некогда Отец небесный послал на землю своего Сына.