Сочинение на тему: РОЛЬ ЯЗЫКА В КОМЕДИИ Д. И. ФОНВИЗИНА «НЕДОРОСЛЬ»

РОЛЬ ЯЗЫКА В КОМЕДИИ Д. И. ФОНВИЗИНА «НЕДОРОСЛЬ»

Комедия «Недоросль» признана лучшим про­изведением выдающегося русского драматурга Д. И. Фонвизина. В ней писатель правдиво изоб­разил русскую крепостническую действитель­ность, выставил ее, по словам В. Г. Белинского, «как бы на позор, во всей наготе, во всем ужаса­ющем безобразии».

Жестокость и произвол помещиков заявляют о себе в комедии Фонвизина «во весь голос». Кре­постники, подобные Простаковой и Скотинину, творят свои беззакония в полной уверенности в собственной правоте. Поместное дворянство со­вершенно забыло о чести, совести, гражданском долге. Помещики с тупым пренебрежением отно­сятся к культуре и просвещению, трактуют за­коны, исходя только из собственной выгоды, по собственному усмотрению и пониманию. А пони­мать эти законы невежественным, безграмотным крепостникам попросту не дано: например, в Ука­зе о вольности дворянства Простакова видит толь­ко подтверждение права дворянина высечь свое­го слугу, «когда захочет». Огорчает ее в отноше­нии своих крестьян лишь «несправедливость». «С тех пор как все, что у крестьян ни было, мы отобрали, ничего уже содрать не можем. Такая беда!» — жалуется Простакова брату.

Стараясь придать яркость и убедительность образам, Фонвизин раскрывает особенности их характера не только с помощью изображения по­ведения, поступков, взглядов на жизнь, но и с помощью метких речевых характеристик. Пер­сонажи комедии, прежде всего отрицательные, наделены меткой, глубоко индивидуализирован­ной речью, резко отличающей каждого из них от остальных героев и подчеркивающей основные черты, основные недостатки и пороки того или иного человека.

Речь всех действующих лиц в «Недоросле» различается как по лексическому составу, так и по интонации. Создавая своих героев, наделяя их яркими языковыми особенностями, Фонвизин широко использует все богатство живой народной речи. Он вводит в произведение многочисленные народные пословицы и поговорки, широко ис­пользует простонародные и бранные слова и вы­ражения.

Наиболее яркими и выразительными являют­ся языковые характеристики поместного дворян­ства. Вчитываясь в слова, произнесенные этими героями, просто невозможно не угадать, кому они принадлежат. Речь персонажей невозможно спу­тать, как невозможно спутать с кем-то самих ге­роев — настолько это яркие, колоритные фигу­ры. Так, Простакова — властная, деспотичная, жестокая, подлая помещица. В то же время она невероятно лицемерна, способна приспосабли­ваться к ситуациям, менять свои взгляды исклю­чительно с целью собственной выгоды. Эта жад­ная, хитрая госпожа на самом деле оказывается трусливой и беспомощной. Особенно ярко это проявляется в отношениях с сыном.

Все указанные выше черты Простаковой на­глядно иллюстрирует ее речь — грубая и злобная, насыщенная бранными словами, руганью и угро­зами, подчеркивающая деспотизм и невежество помещицы, ее бездушное отношение к крестья­нам, которых она не считает за людей, с которых сдирает «три шкуры» и при этом возмущается и попрекает их. «По пяти рублей на год да по пяти пощечин на день» получает от нее Еремеевна, вер­ная и преданная служанка и нянька («мама») Митрофана, которую Простакова называет «ста­рой хрычовкой», «скверной харей», «собачьей дочерью», «бестией», «канальей». Возмущена Простакова и девкой Палашкой, что лежит и бре­дит, заболев, «как будто благородная». «Мошен­ник», «скот», «воровская харя» — эти слова об­рушивает Простакова на голову крепостного Тришки, сшившего «изряднехонько» кафтан «дитяти» Митрофану. При этом сама Простако­ва уверена в своей правоте, по невежеству она просто не способна понять, что с крестьянами дол­жно обращаться как-то иначе, что они тоже люди и заслуживают соответствующего отношения. «Все сама управляюсь, батюшка. С утра до вече­ра, как за язык подвешена, рук не покладываю: то бранюсь, то дерусь; тем и дом держится, мой батюшка!» — доверительно сообщает помещица чиновнику Правдину.

Характерно, что речь этой лицемерной госпо­жи способна совершенно менять свою окраску в разговорах с людьми, от которых она зависит: здесь ее язык приобретает льстивые, хитрые ин­тонации, она перемежает разговор постоянными заискиваниями и хвалебными словами. При встрече гостей речь Простаковой приобретает на­лет «светскости» («рекомендую вам дорогого го­стя», «милости просим»), а в униженных причи­таниях, когда после неудавшегося похищения

Софьи она вымаливает себе прощение, речь ее близка к народной («Ах, мои батюшки, повинную голову меч не сечет. Мой грех! Не погубите меня. (К Софье). Мать ты моя родная, прости меня. Умилосердись надо мною (указывая на мужа и сына) и над бедными сиротами»).

Меняется речь Простаковой и в те моменты, когда она общается с сыном, Митрофанушкой: «Век живи, век учись, друг мой сердешный!», «душенька». Эта деспотичная помещица любит сына и потому обращается к нему ласково, вре­менами наивно и даже униженно: «не упрямься, душенька. Теперь-то себя и показать», «Ты, бла­годаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек». Но даже в этом случае Про­стакова, будучи в девичестве Скотининой, про­являет животную сущность: «Слыхано ли, чтоб сука щенят своих выдавала?» Встречаются в ее грубой, часто примитивной речи и меткие посло­вичные выражения («как за язык подвешена», «где гнев, тут и милость», «повинную голову меч не сечет»). Но главная отличительная черта речи Простаковой — частое употребление просторечий («первоет», «деушка», «арихметика», «робенок», «пота его и понежить») и вульгаризмов («…а ты, бестия, остолбенела, а ты не впилась братцу в харю, а ты не раздернула ему рыла по уши…»).

В образе другого помещика, брата Простако­вой Тараса Скотинина, все говорит о его «живот­ной» сущности, начиная с самой фамилии и за­канчивая собственными признаниями героя в том, что свиней он любит больше, чем людей. Это о таких как он еще за десять лет до появления «Недоросля» поэт А. П. Сумароков сказал: «Ах, должно ли людьми скотине обладать?» Скотинин еще более жесток в обращении с крепостными, чем его сестра, он изворотливый, расчетливый и хитрый хозяин, ни в чем не упускающий своей выгоды и использующий людей исключительно в целях наживы. «Не будь я Тарас Скотинин, — заявляет он, — если у меня не всякая вина вино­вата. У меня в этом, сестрица, один обычай с то­бою… а всякий убыток… сдеру с своих же кресть­ян, так и концы в воду». В речи таких помещи­ков, как Скотинин, прослеживается уверенность уже не только в собственной правоте, но и в абсо­лютной вседозволенности и безнаказанности.

Речь других отрицательных персонажей так­же служит раскрытию их социально-психологи­ческой сущности, она характерна и достаточно индивидуализирована, хотя и уступает языку Простаковой в разнообразии. Так, отец Митрофа­нушки, Простаков, в сцене знакомства со Старо­думом представляется: «Я женин муж», подчер­кивая этим свою полную зависимость от жены, отсутствие собственного мнения, собственной жизненной позиции. Он совершенно не имеет никакого самостоятельного значения. Как и его жена, он невежествен, о чем свидетельствует его безграмотная речь. Забитый грозной супругой, Простаков восторженно говорит о сыне: «то-то умное дитя, то-то разумное». Но мы-то понима­ем, что об уме Митрофанушки, вобравшего в себя все уродливые черты своих родителей, не прихо­дится и говорить. Он не способен даже отличить истинные слова от откровенной издевки. Так, читая церковнославянский текст, предложенный ему учителем, Кутейкиным, Митрофан читает: «Аз же есмь червь». А после комментария учите­ля: «Червь, сиречь животина, скот», покорно произносит: «Аз есмь скот» и повторяет после Кутейкина: «А не человек».

Так же ярок и индивидуализирован язык учи­телей Митрофана: солдатский жаргон в речи Цыфиркина, цитаты (часто неуместные) из Свя­щенного Писания у Кутейкина, чудовищный не­мецкий акцент бывшего кучера Вральмана. Осо­бенности их речи позволяют безошибочно судить и о той социальной среде, откуда вышли эти учи­теля, и о культурном уровне тех, кому доверено воспитание Митрофана. Неудивительно, что Митрофанушка так и остался недорослем, не по­лучив в ходе обучения ни полезных знаний, ни достойного воспитания.

Основу речи положительных действующих лиц составляют «правильные», книжные оборо­ты. Стародум часто использует афоризмы («тщет­но звать врача к больным неисцельно», «наглость в женщине есть вывеска порочного поведения» и др.) и архаизмы. Исследователи отмечают также прямые «заимствования» в речи Стародума из прозаических произведений самого Фонвизина, и это вполне закономерно, ведь именно Стародум выражает в комедии авторскую позицию. Для Правдина характерными являются канцеляриз­мы, а в языке молодых людей Милона и Софьи встречаются сентиментальные обороты («тайна сердца моего», «таинство души моей», «трогает мое сердце»).

Говоря об особенностях языка героев Фонви­зина, нельзя не упомянуть служанку и няню Митрофана Еремеевну. Это яркий индивидуаль­ный характер, обусловленный определенными социальными и историческими обстоятельства­ми. По принадлежности к низшему сословию, Еремеевна безграмотна, но ее речь глубоко народ­ная, впитавшая в себя лучшие черты простого русского языка — искреннего, открытого, образ­ного. В ее горестных высказываниях особенно ярко чувствуется униженное положение служан­ки в доме Простаковых. «Сорок лет служу, а ми­лость вся та же… — жалуется она. — …По пяти рублей на год да по пяти пощечин на день». Од­нако, несмотря на такую несправедливость, она остается верной и преданной своим хозяевам.

Своеобразием отличается речь каждого героя комедии. В этом особенно ярко проявилось уди­вительное мастерство писателя-сатирика. Богат­ство языковых средств, использованных в коме­дии «Недоросль», говорит о том, что Фонвизин прекрасно владел словарем народной речи и был хорошо знаком с народным творчеством. Это по­могло ему, по справедливому утверждению кри­тика П. Н. Беркова, создать правдивые, жизнен­ные образы.