Сочинение по роману Л.Н. Толстого «Война и мир». Часть 6

Перед Бородинским сражением Наполеон тоже рисуется и заботится о том, что напишут о нем историки. Он любуется портретом сына, пишет прокламации, чтобы поднять дух сво­его войска, осматривает местность на коне.

Л.Н. Толстой не жалеет иронии для снижения образа На­полеона. Он пишет: «Многие историки говорят, что Бородин­ское сражение не выиграно французами потому, что у Напо­леона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гени­альнее, и Россия бы погибла». Этот нелепый пример нужен писателю, чтобы еще раз подчеркнуть, что одна выдающаяся личность (Карл IX ли, Петр I ли, Наполеон ли) не может изме­нить историю. Л.Н. Толстой подчеркивает, что на ход сраже­ния Наполеон влиять не в силах. Не может он и остановить грабежа в сожженной Москве.

В романе упоминается еще один исторический деятель — русский император. Но читатель сразу же понимает, что это не ключевая фигура в военных событиях. В облике императора Александра I Толстой постоянно подчеркивает молодость, не­опытность, благодушие. Прекрасные серые глаза, тонкие губы — эти черты облика русского монарха свидетельствуют о том, что царь — только внешне значимая фигура в военной кампа­нии. Настоящим же полководцем и военным стратегом явля­ется Кутузов, хотя тот с видом подначальственного, не рассуждающего человека подъезжает к Александру.

В образной структуре романа русский император одно­временно противопоставлен как М.И. Кутузову, так и Наполе­ону. В то время как Наполеон уже наводит переправы через Неман, Александр не имеет плана военных действий, не готов к войне. Он лишь приятно проводит время па балах, обедах и праздниках.

Из всех военных действий и событий центральным объек­том изображения является Бородинское сражение. Л.Н. Тол­стой так комментирует его роль в военной кампании 1812 го­да: «Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смыс­ла. Результатом ближайшим было и должно было быть — для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершен­но очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение».

Действительно, Бородинское сражение не означало пере­лома в войне: оно лишь изменило содержание сил в пользу русской армии, ибо для наших войск это было оборонительное сражение, а наибольшее количество потерь обычно несет на­ступающая сторона.

Кроме того, для поднятия духа армии и общества в целом это сражение сыграло огромную роль: Кутузов не мог сдать Москву без этой битвы. Битва при Бородино стала высочай­шим примером героизма и мужества народных масс. Однако Л.Н. Толстой намеренно и неоднократно подчеркивает, что «давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно». В этом выска­зывании опять-таки проявляется толстовский фатализм в вос­приятии истории.

В выборе позиции для сражения автор также отмечает скорее случайность, чем осознанность: русские войска проси­ли много более выгодных, удачных позиций. А Бородинское поле в этом отношении не так уж примечательно.

С фотографической точностью воссоздает Л.Н. Толстой в романе «Война и мир» окрестности Бородина. Так, например, в описании выезда Пьера Безухова из Можайска в сторону Бо­родинского поля автор отмечает собор на спуске с огромной крутой и кривой горы, в котором шла служба. В этом описа­нии без труда узнается Никольский собор в Можайске. Зная, как близко находится он к военным позициям, поражаешься мужеству русского духовенства, которое, понимая, что через какие-то считанные часы неприятель может ворваться в город, продолжает вести церковную службу.

Л.Н. Толстой неоднократно подчеркивает, что судьбу сра­жения определил прежде всего народный героизм, ибо по всем предпосылкам в таких условиях нельзя было удержать армию от совершенного разгрома в продолжение трех часов. Основу народной стойкости Л.Н. Толстой видит в православии. Именно поэтому, кроме описания церковной службы в Никольском соборе Можайска, автор показывает сцену церковного шест­вия с иконой Смоленской божьей матери. Символично, что Л.Н. Толстой описывает икону как «большую, с черным ликом в окладе». Эта художественная деталь («черный лик») переда­ет всю глубину народного и божьего гнева: богоматерь Смо­ленская (а икона выведена именно из сданного врагу Смолен­ска) словно почернела от возмущения, глядя на вероломство наполеоновского нашествия.

В шествии батальоном сначала идут священники в ризах, потом солдаты и офицеры несут икону, за которой уже бегут толпы военных, а навстречу им бегут ополченцы, которые го­товили линию обороны. Композиция сцены шествия символи­зирует единение всего русского народа (его разных сословий, людей разного общественного и имущественного положения) перед лицом надвигающейся опасности. Крестный ход сменя­ется молебном перед битвой. Получать благословение на за­щиту родной земли — исконная христианская традиция. В этой сцене чрезвычайно важную художественную роль играет пейзаж: молебен происходит на горе, под жаркими лучами солнца. Это рождает библейские ассоциации с горой Голго­фой, на которой был распят Христос, что, в свою очередь, подчеркивает мотив жертвы.

Во время молебна однообразно-жадные взгляды солдат и офицеров устремлены на икону, при поклонах слышатся вздо­хи и удары крестов по грудям.

Эта сцена чрезвычайно значима в романе, так как подчер­кивает силу патриотического единения русского войска.

Во время молебна к иконе подходит Кутузов, и это куль­минационный момент данной сцены. Он крестится, как под­черкивает Л.Н. Толстой, привычным жестом: то есть главно­командующий постоянно уповает на Бога.

Поклонившись до земли, Кутузов тяжело вздыхает и опус­кает седую голову. В этом психологическом портрете Толсто­му важно показать душевное состояние человека, на которого возлагается много надежд и которому уже через несколько минут придется посылать людей, стоящих в этот момент во­круг него и глядящих на ту же икону, на смерть в кровопро­литный бой. Кто-то неизбежно погибнет, кто-то получит ра­нение, кто-то останется невредим.

Наиболее сильной в художественном отношении является завершающая часть данного фрагмента, когда Кутузов уже после молебна подходит к иконе и опускается перед ней на колени, кланяется, долго не может встать от тяжести и слабо­сти, а потом с детски-наивным вытягиванием губ прикладыва­ется к иконе и опять кланяется, дотронувшись рукой до земли. Главнокомандующий просит благословения у Бога и сил у родной земли. Примечательно, что у любимых героев Л.Н. Толстого всегда подчеркивается в облике что-то детское, наивное. Это искренние и добрые люди. Перед битвой опол­ченцы надевают чистые рубахи, и это тоже символично, так как свидетельствует о том, что они готовы умереть за родину. Храбрость будущих защитников Москвы в Отечественную войну 1812 года Л.Н. Толстой показывает еще на примере Шенграбенского сражения. Удачную атаку французов прово­дит рота Тимохина, в которой особо отличился Долохов. Храбро сражается батарея Тушина.

Описывая военные маневры, Л.Н. Толстой часто обращает внимание на красоту природы. Так, например, офицеры при от­ступлении к Вене любуются замком, построенным при впаде­нии Энса в Дунай, монастырем на горе. В парке пасутся олени.

Специфика ландшафта важна писателю при объяснении выбора войсковых позиций. Так, например, осматривая линию войск перед Шенграбенским сражением, князь Андрей отме­чает, что в центре, где находилась батарея Тушина, был самый отлогий спуск и подъем к ручью. А сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии.