Художественные особенности. «Слово о полку Игореве» — сложное, уникальное в художественном отношении произведение. Это не стихи, но и не обычная проза, поскольку она ритмически организована, наполнена тончайшей звукописью и тем самым похожа на стихи — недаром существует множество стихотворных переложений этого произведения.
Среди жанров древнерусской литературы (летописи, поучения, «хождения», жития святых, воинская повесть) слово выделяется как произведение церковного и светского красноречия, торжественная речь. Но «Слово о полку Игореве» соединяет в себе черты нескольких традиционных жанров — воинской повести, героической песни и ораторской прозы. Кроме того, оно наследует черты, присущие устному народному творчеству, в частности, жанрам «плача» (оплакивание печальных событий) и «славы» (прославление князей). А сочетание лирического и эпического начал создают поистине неповторимый художественный сплав, делающий «Слово» уникальным памятником древнерусской и в целом мировой художественной литературы.
Все эти разнообразные стилистические элементы находят свое отражение в поэтическом языке «Слова». Так, в нем широко используется военная терминология («копье преломить» — одержать победу); элементы ораторского красноречия (обращения — «Братие и дружино!», «Яр Тур Всеволод!», «О Донец!»; риторические вопросы и восклицания — «Не ваши ли воины золочеными шлемами по крови плавали?»; многочисленные повторы — рефрен «О Русская земля! ты уже за холмом!).
Тесно связано «Слово» и с фольклорной традицией. Это проявляется в использовании песенной символики (князья — «солнце», Ярославна плачет «кукушкой», Игорь летит «соколом»); постоянных эпитетов («борзые кони», «чистое поле»; «сизый орел»); народнопоэтических сравнений (битва сравнивается с посевом, который печалью восходит по Русской земле, или со свадебным пиром, где воинам-сватам недостает кровавого вина).
Звуками, звонами, пением переполнено все «Слово» («кони ржут, «трубы трубят», «скрипят телеги»); не менее оно насыщено и всем многоцветием красок («черные тучи», «серебряные струи», «красные щиты»).
Но особенно широко в «Слове» используется фольклорный прием одушевления и олицетворения сил природы, что отражает идущее от времен язычества представление о единстве природного и человеческого мира. Природа здесь не фон исторических событий, а действующее лицо. Исторический факт — затмение солнца — в летописи интерпретируется как знак Божьего гнева, а в «Слове» солнце само активно действует против князя Игоря и его войска. Ярославна вместо христианской молитвы обращается к природным силам — Ветру, Днепру, Солнцу, разговаривая с ними как с живыми существами, принимающими активное участие в судьбе ее мужа. Кажется, что автор «Слова» помнит времена «трояновы», когда славяне поклонялись Солнцу, Днепру и Ветру. В этом контексте не кажется странным и одушевление отвлеченных понятий: мы встречаем здесь и Деву Обиду с лебедиными крылами, и зловещего Дива, и Карну — олицетворение скорби и плача. Какие-то мифические черты проглядывают и в образе Бояна, словно он действительно может обернуться и орлом, и сизым волком, и белкой.
Все это свидетельствует о том, что ко времени создания «Слова» древнерусская литература накопила большой творческий опыт и достигла художественной зрелости. «Слово о полку Игореве» по праву признается памятником мирового значения и стоит в ряду шедевров мировой средневековой литературы.