Сочинение на тему: ТЕМНОЕ И СВЕТЛОЕ В РОМАНЕ М. А. БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА»

ТЕМНОЕ И СВЕТЛОЕ В РОМАНЕ М. А. БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА»

«Мастер и Маргарита» — очень необычная книга. В ней отсутствует стереотипное «разделение труда», в соответствии с которым за темными силами закреп­ляется свершение зла, а светлые непременно несут до­бро. Наверняка у многих безумно обаятельная нечис­тая сила вызвала протест, но еще большее количество людей просто упивается похождениями Коровьева и Бегемота, восхищается мрачным обаянием Воланда, осторожно симпатизирует клыкастому Азазелло. Очень сомнительно, чтобы хоть кого-нибудь оставил равнодушным финальный галоп конницы мессира; это описание сбивает читателя с ног, подхватывает в су­масшедшем вихре и только на краю провала, куда дья­вол со свитой обрушиваются, читатель оказывается ос­тавленным в покое.

Темное и светлое удивительно легко превращаются друг в друга на страницах «Мастера и Маргариты». Светлый вечер на Патриарших прудах заканчивается кровавой трагедией, жуткая гроза, накатившаяся на Ершалаим исчадием преисподней, оказывается достой­ной погребальной церемонией несчастному Иешуа, а город хоть ненадолго вымывается ею из жары.

Что в этом мире можно определить каким-нибудь одним цветом? Был ли злым поступок первосвященни­ка Каифы, который, зная, о чем говорит Иешуа, все­рьез опасается нарушения действующего порядка в городе и стране? Надо помнить, что лица, облечен­ные властью, привыкли мыслить совсем иными катего­риями. То, что для обывателя подлость, для политика зачастую — святая обязанность и средство спасения державы.

Или вот, скажем, Воланд устроил форменный по­гром в варьете. Но каждый из людей, попавший под его хлесткие «оплеухи», так или иначе этого заслужи­вал, каждого из них следовало ткнуть носом в твори­мые безобразия, что Воланд с успехом и выполнил. В результате кое-кто угодил в психиатрическую ле­чебницу Стравинского, кто-то был заброшен в Ялту, кое-кому довелось побывать в шкуре вампира. В сум­ме — довольно мрачно, хоть и справедливо.

Одно можно совершенно точно вынести из прочте­ния романа: темное и светлое настолько похожи и так сильно перетекают из цвета в цвет, что нужно каждо­му их проявлению давать собственную оценку. Иначе слишком просто заблудиться и увязнуть, как муха в тенетах. Чтобы хоть немного рассмотреть проблему темного и светлого на страницах «Мастера и Маргари­ты», стоит совершить неторопливую экскурсию по тек­сту, останавливаясь на ситуациях, которые стоят вни­мания. Итак: «Однажды весною, в час небывало жар­кого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина…» Мы начинаем экскурс, чтобы тут же остановиться. Мы помним, как Иван Без­домный и Михаил Александрович Берлиоз спорят с Боландом о существовании Иисуса Христа. Помним мы и рассказ мессира, в который по традиции никто не поверил, за что и последовала немедленная кара. Бер­лиоз гибнет под трамваем, а Бездомный после нелепой погони за «иностранцем» и свитой попадает в сумас­шедший дом.

Тьма властно вторгается в Москву, дьявол в облике человека, едва успев появиться в городе, тут же зна­менует свое пришествие смертью. Не помогает изба­виться от тягостного ощущения ни солнце, ни весенняя жара. Но одновременно и светлое проливается на сто­лицу во вроде бы настолько же мрачном повествовании Воланда про Понтия Пилата и Га-Ноцри. Ведь этот рассказ опровергает байки воинствующих атеистов. В отличие от них, тьма не лжет.

В рассказе Воланда также хорошо видны колеба­ния прокуратора, которого вылечил от приступа голо­вной боли Иешуа. И здесь две противоположности бо­рются между собой, но случайный донос на философа вынуждает Понтия Пилата сделать выбор — пропо­ведник должен умереть, потому что посмел своими ре­чами зацепить кесаря, чего не следовало делать ни в коем случае.

Лавина безобразий в городе в дальнейшем вздыма­ется все сильнее. Директор варьете Степа Лиходеев никак не может вспомнить, когда это он успел подпи­сать соглашение с профессором черной магии Воландом. Но все необходимые документы подготовлены, контракты подписаны и остается только разрешить выступление. Заканчивается все, разумеется, сканда­лом, но и здесь очень трудно найти правого и винова­того. Стоит просто сказать, что неумеренная жадность и жажда бесплатных благ до добра не доводили нико­го. Кое-кто не оберется позора, наверняка найдутся те, кто сумеет извлечь из инцидента выгоду. А кое-кому он вовсе впрок не пойдет…

Носителем той самой многоликой тьмы в романе является Воланд — один из самых загадочных персо­нажей. Создавая этот образ, Булгаков отказался от традиционных представлений о дьяволе и злых демо­нах. Романный Воланд категорически не походит на рогатого и хвостатого властелина преисподней. Он че­ловек не только по внешнему облику, но и по образу мысли. И свита его вполне вписывается в типажи нор­мального московского общества (не считая, разумеет­ся, Бегемота, не укладывающегося ни в какие рамки).

Воланд недаром выдает себя за профессора черной магии. Дело в том, что магия, то есть колдовство, под­разумевает очень тонкое проникновение в душу, в психологию человека, подвергающегося магическому воздействию. Маги-шарлатаны делали это ради пуще­го эффекта. Мессир в эффекте не сомневается, но все- таки разворачивает то, что ныне называется «сцениче­ским шоу».

А между тем варьете — это место состязания: Москва спорит с самим дьяволом — кто на данный мо­мент порочнее. И хорошо ли то, с какой алчностью москвичи и москвички хватают белье и обувь, ловят якобы настоящие червонцы, рвутся к искусителю на сцену. Жажда хватать, нести, наживаться на дармовщине… Определенно, москвичей в данном эпизоде нельзя назвать носителями светлого начала.

Что самое интересное, из заведомо светлых лично­стей в «Мастере и Маргарите» — один только Иешуа Га-Ноцри, да и того казнят слишком скоро и потому в дальнейшем от якобы прототипа Иисуса Христа ос­тается только ощущение его незримого присутст­вия — этакая улыбка Чеширского кота, становящаяся особенно заметной там, где бесчинствуют Коровьев и Бегемот.

Безусловно, это самые обаятельные бесы (или де­моны) из тех, которые выходили из-под пера разнока­либерных сочинителей в разное время. Во-первых, они безумно эффектны внешне: Коровьев очень силь­но режет взгляд своим клетчатым пиджачком, разби­тым пенсне и премерзкой улыбкой. Также Коровьев прославился всенародно подхваченной поговоркой «подумаешь, бином Ньютона», которую этот клетча­тый прохвост с удовольствием употребляет. Коровьев претерпевает метаморфозы за время действия романа дважды: в самом конце он, чье настоящее имя Фагот, показывает свое истинное обличье: «темно-фиолето­вый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом». Кроме того, на балу Воланда он надевает фрак, а треснутое пенсне меняет на монокль. То есть вроде как остепеняется.

Бегемот даже этого делать не изволит. Он дурачит­ся, он играет, будто веселый черный кот, — это не его личина, а настоящее «Я». Бегемотовские потехи, даже когда они совершенно разрушительны для окружаю­щих интерьеров и зданий, все равно вызывают у чита­теля улыбку. И вновь забывается демоническая сущ­ность героя, снова нам радостно от того, что симпатяга Бегемот паясничает от всей своей души, наверняка немало утомленной столетиями балагурства. Ну никак не поворачивается при этом язык назвать черного кота порождением одной только темной стороны. По лосня­щейся шерсти бестии слишком много бегает ярких озорных искорок — то ли бликов солнца, то ли звездо­чек, запутавшихся в ворсе. В придачу для бала сатаны он золотой пудрой украшает свои роскошные усы, ста­новясь еще ярче.

Бал ста королей — это следующий эпизод, на кото­ром следует остановиться. Это единственное место ро­мана, которое по-настоящему дышит атмосферой мра­ка. Образно говоря, тьму бала развеять не удастся да­же самому яркому свету.

Здесь все утрированно, все слишком грандиозно, а поскольку бал читатель видит глазами Маргариты, то и состоит он как бы из замечаний и советов приставлен­ного к Маргарите Коровьева, реплик Бегемота и личных впечатлений женщины, а они сумбурны и отдают легкой жутью. Совсем легкой, но понятно, что Маргарите Нико­лаевне было бы куда приятнее еще немного полетать на швабре. Умывание кровью и розовой водой, попугаи и тигры, оркестр под управлением самого Иоганна Штра­уса… Да одно только прибытие на бал скелетов и пре­вращение этих голых костяков в изящных гостей, каж­дый из которых при жизни успел побыть изрядным ду­шегубом, — уже порождает озноб.

И бал беснуется, и колено несчастной Маргариты уже невыносимо болит, а конца и края веселью не предвидится. Апофеозом сатанинской вечеринки ста­новится превращение живой головы Берлиоза в чашу для питья и последующее убийство барона Майгеля… Впрочем, как раз его-то, доносчика и предателя, шпионящего за иностранцами, не слишком-то и жаль. Оче­редное темное пятнышко не кажется таким уж вызы­вающим.

Когда все заканчивается, наступает затишье, гости покидают «нехорошую квартиру» и вдруг оказывается, что Воланд со свитой и Маргарита выглядят чуть ли не идиллически. И никак не получается сказать: «Здесь дьявол, здесь нехорошее место».

Тем более, что именно тут приходит очередь свое­образного рассвета, когда дьявол вдруг начинает тво­рить добро направо и налево. Зачастую в своей не­сколько жутковатой манере. Но вначале Маргарита с благословения Воланда избавляет от наказания дето­убийцу Фриду. Затем Воланд возвращает ей Мастера, по пути из города герои видят, как покидает свое зато­чение жестокий прокуратор Иудеи Понтий Пилат, многие века ждавший продолжения своего незакончен­ного разговора с Иешуа.

Очень забавным и тоже отнюдь не мрачным оказы­вается эпизод со стрельбой после бала, когда Азазелло поражает игральную карту под подушкой, а Бегемот убивает несчастную сову и ранит Галлу.

И еще один момент нельзя упустить. Это безобра­зия, творимые Бегемотом и Коровьевым в Москве. Здесь все очень похоже на обеззараживание города, на очистку Москвы от мерзости и пакости, где может расплодиться дрянь вроде критика Латунского или Алоизия Магорыча. И вот — горит дотла МАССОЛИТ, будто бы дом, зараженный бациллой бубонной чумы. Здесь гнездилась скверна. Теперь есть шанс, что хоть один из горе-литераторов призадумается над тем, по­чему погибло гнездилище культуры.

Самым страшным из свиты Воланда, безусловно, является Абадонна. Этот демон, исчадие войны, даже не утруждает себя человеческим поведением. Его очки закрывают смерть, сконцентрировавшуюся в глазни­цах. Взгляд Абадонны — самый верный предвестник гибели, и нет от него спасения. Даже Маргарита, нахо­дящаяся под покровительством Воланда, не может разрешить себе взглянуть в глаза Абадонны. Однако Абадонна вряд ли темнее любого из свиты мессира. Он честно и спокойно предупреждает всем своим видом: я — гибель.

Именно нестандартное расположение добра и зла в рамках шкалы ценностей романа делает «Мастера и Маргариту» особенно захватывающим произведени­ем. Немногие литераторы были настолько же отваж­ны, немногие относились к дьяволу с явной до такой степени симпатией. Мало какой автор позволял вер­шить судьбами даже положительных героев сатане, совершенно не беспокоясь за их бессмертные души и бренные жизни.

«Мастер и Маргарита» учит читателя тому, что со­вершенно необязательно жизнь делится на два цвета и цвета эти незыблемы. На примере героев романа мы познаем те стороны мира, которые доселе скрывались завесой искусственного страха, своеобразным табу. Одновременно при желании можно отыскать паралле­ли с тем временем, в которое жил и творил М. А. Бул­гаков, но не о том сейчас речь.

Роман ярко показывает нам, что добро может быть уничтожено вероломством, но при этом оно ос­тавит для людей нечто, способное служить будущим поколениям в качестве источника нового добра. Иешуа Га-Ноцри, бродячий философ и проповедник, бе­лоснежная душа — казнен. Но остались те, кто по­мнит его учение, сохранились записи Левия Матвея, ставшие Новым Заветом. Покинули наш мир Мастер и Маргарита, но они всегда будут для нас теми героя­ми, которых мы будем разыскивать под обложкой книги вновь и вновь.

И то, что Воланд очень редко появляется в Москве, вовсе не означает, что город может так легко все спи­сывать на фокусы заезжего гипнотизера и забывать суровый урок, преподанный ему нечистой силой, ока­завшейся человечнее многих людей.

Темное и светлое в романе смешалось, не породив серой бесцветности. Расставить по полюсам происхо­дившее по ходу сюжета — означает совершить безна­дежную ошибку и, погрязнув в стереотипах, сознаться: мы ничего не поняли. Так стоит ли заниматься попыт­ками систематизации для того, чтобы в результате в своих собственных глазах показаться глупцом. Кто сказал, что завтра, если вдруг вам вздумается перечи­тать роман, вы не обнаружите, что система ваших жизненных ценностей взяла, да и поменяла местами «хорошо» и «плохо».

Темное и светлое — это две неразделимые части единого целого. Роман Булгакова — лучшее средство это понять и дальнейшую свою жизнь строить, исходя из голоса средства и разума, а не стереотипов. И тем самым в мире на одного мастера станет больше. Не нужно повторять романа о Понтии Пилате. Нужно по­мнить, что Иешуа Га-Ноцри живет в каждом человеке, равно как и Воланд.

Нам не нужно уничтожать кого-то из них. Задача каждого человека — добиться гармонии между своими собственными тьмой и светом. Это возможно, и вряд ли разошлись здесь мнения двух антиподов — Иешуа и Воланда.